"Юрий Вячеславович Сотник. Ясновидящая, или Эта ужасная "улица" (Повесть) " - читать интересную книгу автора

Между тем четверо, сидевшие на площадке перед песочницей, постепенно
успокаивались. По площадке время от времени проходили взрослые, но Нюра
не заметила, чтобы "чумовая" проявила по отношению к ним какую-нибудь
агрессивность. Как видно, и ее спутник не был склонен сейчас к каким-либо
хулиганским выходкам. А Оля с Мишей в свою очередь отметили, что
"алкоголики" не проявляют ни малейших признаков опьянения и не собираются
распивать что-либо спиртное. Да и на лицах у них не видно было печати
порока или преступности. Единственное, что не нравилось в них Оле с
Мишей, так эта манера сидеть на скамейке: развалились, как будто только
они здесь хозяева и на весь мир им наплевать. Красилиным в свою очередь
не понравилось такое же поведение Оли и Миши.
Наконец Нюре стало скучно, и она поднялась.
- Ну, чо мы будем тут сидеть? Пойдем пройдемся, мы же еще ничего не
посмотрели вокруг.
Федя тоже встал, и вот тут брат и сестра увидели, что к площадке,
слегка подогнув колени, выпятив нижнюю челюсть, приближается
всклокоченный малый в пестрой рубашке, завязанной на животе узлом, и с
какой-то штуковиной, которая болтается на цепочке перед его голой грудью.
- Привет, ха... ханурики! - прокричал Леша на весь двор, и тут же в
его сознании пронеслось, что кричит он слишком визгливо. И при чем тут
какое-то идиотское слово "ханурики"? Но в следующий момент он оглядел
площадку, увидел, что самый могучий из всех - Федя, и с душой, ушедшей в
пятки, направился к нему. - Бонжур, мюсьё! - крикнул Леша почему-то
по-французски, хотя у них в школе проходили английский.
- Чего? - переспросил Федя.
- Ты что, русского языка не понимаешь? - еще громче прокричал Леша,
ожидая, что его сейчас трахнут по голове и убьют. - Я говорю, бонжур,
мюсьё!
Федя озадаченно взглянул на сестру и слегка попятился.
"Не ударил! Неужели боится?!" - мелькнуло в Лешкином взбаламученном
мозгу, и он, выпятив грудь, шагнул к Феде.
- Ты что, пре... пренебрегаешь? Может, я вам это... может, я вам
несимпатичен, сэр? Может, я тебе не нравлюсь? Ну, так дай мне по морде,
ну, дай! Ну, ударь!
Федя совсем растерялся. Как большинство очень сильных людей, он не
любил драться. Ему ничего не стоило бы отмахнуться даже не кулаком, а
просто ладонью от этой назойливой мухи, но Федя помнил за собой один
недостаток: он не всегда мог рассчитать свою силу, и это приводило к
неприятностям. Как-то раз он шутя боролся одновременно с двумя
одноклассниками, сжал одного чуть сильней, чем следовало, и тот улетел на
санитарном самолете в больницу со сломанным ребром.
А Леша между тем продолжал грудью лезть на Красилина и вопил уже
почти в истерике:
- Ну, ударь! Ну, ударь, говорю! А то сейчас как... как дам вот!..
- Ну чего я тебе сделал?! - сказал наконец Федя. - Ну чего?!
И Леша вдруг застыл и умолк. В голове у него как-то сразу все
прояснилось. "Испугался! - подумал он уже совершенно отчетливо. - Меня
испугался! Отец, выходит, прав!"
В этот момент Нюра сердито оттолкнула брата и шагнула к Леше.
- Ну, ты! Психованный! Ты думаешь, тут никто драться не любит?! А