"Юрий Вячеславович Сотник. Ясновидящая, или Эта ужасная "улица" (Повесть) " - читать интересную книгу автора

Леша принялся разглядывать себя в зеркале. Он был невысок, но сложен
хорошо. Лицо у него было довольно красивое, даже мужественное: нос с
горбинкой, четкие брови, губы и подбородок. Сейчас его каштановые волосы
были всклокочены после сна, и Леша подумал, что лучше будет такую
прическу сохранить на будущее. Он похмурил перед зеркалом брови,
повыпячивал нижнюю челюсть, щуря при этом левый глаз, и пришел к
заключению, что он сможет выглядеть довольно опасным подонком, если у
него хватит духа довести свою роль до конца.
Теперь надо было думать о костюме. Леша исследовал платяной шкаф и
вытащил свою самую пеструю рубашку из какой-то синтетики. Такие рубашки
носят навыпуск, но Леша надел ее иначе. Он связал внизу концы рубашки
узлом так, чтобы грудь и часть живота остались голыми. Получилось весьма
колоритно. Однако Леша чувствовал, что не хватает еще какой-то маленькой
детали, какого-то последнего штриха, который придал бы его новому облику
завершенность. Он опустился на колени и стал открывать ящики низенького
туалетного столика, над которым возвышалось зеркало. В одном из них он
обнаружил то, что искал: это были мамины украшения - кольца, серьги,
брошки и среди них два кулона. Один серебряный, другой подешевле. Он
представлял собой медную цепочку, а на ней отчеканенное тоже из меди лицо
какого-то негритянского божка. Леша нацепил на себя этот кулон, затем он
сунул в каждый из тесных карманчиков джинсов по четыре пальца руки,
выставив наружу большие пальцы и, поглядывая на себя в зеркало, стал
прохаживаться перед ним с выпяченным животом и слегка согнутыми коленями.
К счастью, он уже прекратил это занятие, когда в комнату неслышно
вошла Антонина Егоровна, но все равно его облик произвел на бабушку
сильное впечатление. Она постояла немного, то приоткрывая рот, то
закрывая его, потом наконец спросила как можно спокойней:
- Леша, что это ты вырядился?
Леша ответил тоже как можно спокойней:
- Почему вырядился? Сейчас многие так ходят.
Антонина Егоровна снова помолчала, подвигала сжатыми губами.
- Значит, ты собираешься теперь так ходить?
- Да, я собираюсь теперь так ходить, - очень хладнокровно ответил
Леша.
- Значит, на дачу не едешь? - догадалась бабушка.
- Не еду. - Теперь Леша понимал, что отступать он не может.
Антонина Егоровна повернулась и молча ушла к себе. У нее хватало
ума, чтобы разобраться, в чем тут дело. Ее милый зятек доконал-таки
парня, и тот решил переделывать свой характер. Приказать Леше уехать на
дачу она, конечно, не могла. Уж кого-кого, а бабушку свою он не боялся.
Уговаривать Лешу тоже было бесполезно: споры только масла в огонь могли
подлить. Антонина Егоровна умела владеть собой. Она решила вести себя
так, словно ничего не случилось, но приглядываться к Леше и к тому, что
делается во дворе, а потом действовать смотря по обстоятельствам.
Вот так они и завтракали в кухне, делая вид, что ничего не
случилось. Леша старался не смотреть на бабушку, а бабушка старалась не
смотреть на внука, и особенно на лицо негритянского божка на его
обнаженной груди.