"Михаил Сосин. Пять ночей " - читать интересную книгу автора

Одноглазый пулей выскочил.
- Лорд райн!
Я вздрогнул и встал со стула.
В комнату с рычаньем ворвался Лорд. Он сразу заполнил всю комнату.
Я прижался к стене.
- Ду, швайн. Побудешь с ним.
Щёлкнул замок.
Пёс стоял весь напружинившийся, готовый к прыжку. В его глазах под
нависшим лбом вспыхивали зелёные огоньки. Я плотно припечатался к стене,
руки крепко прижал к телу. Первые секунды всё было как в тумане - дико и
страшно.
Прошло какое-то время. Пёс смотрел на меня пристально, глухо рыча.
Я пошевельнул рукой, и он сразу рванулся. Я замер.
Опять мы неподвижны друг против друга.
Заныла поясница, её словно прокалывали острыми иголками, руки стали
тяжёлыми. Я видел неширокую сильную грудь, мощные ноги с проступающими под
гладкой кожей жилами, несимметрично большую голову, острые, как у рыси,
уши, отвисающие щёки и огромную полуоткрытую пасть, заполненную синеватым
языком.
Надо смотреть ему в глаза, говорил я себе. Было трудно это сделать и
страшно, но ничего не оставалось. Я заставил себя посмотреть в зелёные
глаза зверя. Наши взгляды скрестились. Теперь я смотрел до боли, стараясь
не мигать. Он тоже не отводил свои налитые злобой глаза.
Поясницу и пятки прошивало раскалёнными гвоздями. Я смотрел
безнадёжно. Время остановилось. Как изменить положение тела, немного
ослабить напряжение, ведь пёс мог броситься при малейшем движении.
Я решил смотреть до смерти. Стало жарко. Кто-то говорил, что собака
боится взгляда человека, или, может быть, я читал где-то об этом, не знаю
(хоть немного ослабить напряжение...).
Вдруг стало холодно, заболело правое колено. Пёс зарычал, обнажая
клыки, но я не отвёл глаз.
"Мигни, мигни, глаза!" - беззвучно шептал я про себя, повторяя эти
слова всё время.
Может быть, у меня не хватает воли? Или немецкому псу не передашь
мысль по-русски? Но я всё же продолжал говорить про себя непрерывно и даже
начал шевелить губами.
Вдруг он мигнул. Это мгновение. Но оно имело свою протяжённость.
В этот миг я инстинктивно сполз по стене вниз, наверно, на вершок.
Получилось это непроизвольно, как от удара.
Пёс открыл глаза, но я уже замер.
Опуститься бы на пол, тогда можно дать телу покой. Я понял, пёс не
бросится, пока я неподвижен, в любом положении, в скорченном, сидячем, но
только неподвижном. Я ждал. И он снова мигнул.
Ещё отрезочек вниз, плотно по стене. Стало тяжелее, поза неудобна - на
весу. Теперь ломило колени. Силы были на исходе.
Секунды, десятые и сотые доли их казались стальными прутьями, тупо
воткнутыми в тело. Лампочка над дверью превратилась в ослепительное солнце.
...Так же, как два с половиной года назад, когда в жаркий летний день
при ослепительно ярком солнце наш взвод, растянувшись цепочкой, осторожно
вошёл в редкий бугристый лесок и сразу наткнулся на немцев. Из окопчика на