"Нина Соротокина. Закон парности ("Гардемарины, вперед!", книга 4)" - читать интересную книгу автора

Копенгагене. Послам рекомендовалось принять все возможные меры для
разведывания планов англичан. Князь Голицын должен был узнать точную дату
выхода в море английской эскадры, которая направлялась в Балтийское мореЭти
сроки надлежало сообщить шифрованным письмом Корфу, чтобы тот в свою очередь
нашел способ передать эти сведения скорейшим путем в Петербург. Полянский не
афишировал эту часть приказа не из-за ее особой секретности, а из-за того,
что не верил в шпионские таланты наших послов. Понятно, что они не сами
будут шифровки писать, но все равно казалось мало вероятным, что князь
Голицын сможет выведать у англичан особо важные тайны. Полянский вообще куда
больше верил в визуальный способ слежки, за тем он Корсака и посылал.
Однако второй адресат, получивший копию с государева приказа,
придерживался другого мнения. Сакромозо знал умение русских работать и
приспосабливаться к любым обстоятельствам, знал и "русское коварство". Душа
князя Голицына была для него "потемки", поэтому именно эту часть приказа
Сакромозо почитал главной.
В предыдущем нашем повествовании было много толков о мальтийском рыцаре
Сакромозо - мол, где он да что поделывает. Скажем, что догадка наших героев
была верна, Сакромозо жил в Кенигсберге под другой фамилией и как прежде
служил не столько острову Мальте, рыцарям госпитальерам или Великому
Фридриху, сколько истине, как он ее понимал. Время сильно изменило образ
рыцаря, он располнел, подурнел, стал плохо спать, желчный пузырь работал ни
к черту, и хоть рыцарь лечился всеми возможными способами, по ночам у него
была такая изжога, хоть криком кричи. Но голова по-прежнему работала
превосходно, Сакромозо был весьма благодарен Блюму за привезенную бумагу и
тут же простил маленькому барону все его грехи. Да и грехов-то, собственно,
не было. В провале Брадобрея Блюм был не виноват, а вот в том, что пойманный
русскими связной все еще молчал и не выдал сотоварищей и их местожительство,
была несомненная заслуга Блюма - видно, умел барон работать с подчиненными.
- Как добрались?
- Благодарю. Благополучно.- Блюм улыбнулся
подобострастно, но он уважал и побаивался Сакромозо, хотя знал его
более понаслышке.
- Неприятностей на границе не было?
- Помилуйте, какая сейчас граница? Сакромозо пропустил последнее
замечание мимо ушей, только поморщился.
- Что нового в Петербурге? Получили шифровальное письмо с новым
паролем?
- Новости петербургские я изложу вам письменно. Пароль получил и
сообщил его...- Блюм вдруг споткнулся, почему-то ему не захотелось
произносить имя Анны Фросс,- ...моей племяннице леди Н. Она все выучила,
как я просил. Надеюсь, она не подведет.
Сакромозо понял, почему Блюм назвал резидентку не по имени, а по
кличке. Уж, конечно, не из конспирации. Просто Блюм еще раз подчеркнул, что
эта смазливая девица глупа, навязана ему против воли, он ее не любит, но
любовниц больших людей не обсуждают. Знать бы, кто этот благодетель,
подставляющий из-за тонкой талии и стройных ножек под удар лучших агентов.
Во всех этих домыслах Сакромозо был полностью солидарен с Блюмом. В
крайне деликатном и щекотливом задании, как-то: отравить известную персону,
рыцарь не видел ничего особенного или странного- Ясно, что в случае
выполнения этого задания войне конец, а Пруссия закончит ее победительницей.