"Нина Соротокина. Закон парности ("Гардемарины, вперед!", книга 4)" - читать интересную книгу автора

Мелитриса строптиво повела плечом:
- Спать я буду, спать!
За работой время бежит как сумасшедшее, сжирая все физические силы.
Далеко, на ратуше, часы пробили семь. Фаина потянулась, размяла косточки,
погладила пустой живот и пошла искать служанку - пора бы той подать уже
кофе с бисквитом. По дороге на кухню она с раздражением представляла, как
будет кричать в лицо грубиянке немецкие нелепые слова (неучтивый язык!) -
объясняясь с иностранцами, люди часто помогают себе натужным криком,- а
служанка на все будет отвечать по-русски "не можу знать", и трясти наглой
головой.
Служанки Фаина не нашла, а когда вернулась в свою комнату, обнаружила
на столе в опасной близости от материи чашку кофе и что-то вроде булки.
"Значит, сама вспомнила",- примирительно подумала Фаина о белобрысой и
опять принялась за работу, умудряясь одновременно пить, жевать, шить,
мурлыкать себе под нос и от полноты чувств притопывать в такт ногой.
Какой-то незначительный звук вывел ее из состояния блаженного
равновесия, это был далекий хлопок, словно пробку кто-то выдернул из
огромной бутылки, да и сама пробка должна быть размером с малую тыкву. Фаина
подбежала к окну, все тихо, гостиничные звуки были привычны, кто-то
ругается, звенят посудой, а вот колеса прогрохотали по булыжнику, потом
тревожно закричала какая-то птица в кустах...
Фаина опять было села шить, но вскоре встала, решительно толкнула дверь
в соседнюю комнату и замерла на пороге с квадратными от ужаса глазами. У
окна на полу в луже крови лежала Мелитриса. Дурной крик только потому не
вырвался из глотки дуэньи, что она запечатала отверстый рот кулаком.
"Мелитриса, бедная, бедная...- пронеслось в голове и тут же где-то рядом
тооненьким ручейком:- Вот и кончилась моя заграничная жизнь, завтра в
отчизну отошлют, будь она неладна..."
Надо бы ее поднять, Мелитрису бедную, но как это страшно -
перепачкаться в крови. Может быть, она еще живая? Фаина сделала
нерешительный шаг к окну. В этот момент в дверь постучали и сразу вошли.
- Эт-то еще что?- услыхала она голос Лядащева.
- Уби-или! Вот... уби-или! - заголосила Фаина.
- Молчи! - коротко крикнул Лядащев, и она опять заткнула рот
кулаком.- Доигрались, недоумки,- прошипел он сквозь зубы, и нельзя было
понять, ругает ли он всех тех же врагов или себя с сотоварищами.
Меж тем он подошел к убитой.
- Кто это?
- Стрелял кто?- не поняла Фаина.- Я не видела.
- Да я не об этом...
Только тут у Фаины словно пелена с глаз упала - это же не Мелитриса!
Мантилья на плечах убитой - Мелитрисина, а все остальное... святый Боже...
да это же служанка!
- Тише... она жива. Стреляли из окна,- Лядащев указал на небольшое, с
опаленными краями отверстие в мантилье.- Где Мелитриса?
- Не знаю,- Фаина всхлипнула.- Понимаете, мы шили... Да не смотрите
вы на меня так, сударь! Мы шили, а она вышла. Говорит, спать хочу. Ой,
лишенько! Может, ее похитили?
- Немедленно беги к хозяину. Надо лекаря. Ничего не объясняй, скажи
только, мол, барыне плохо. И позови его сюда.