"Владимир Сорокин. Москва, отрывки из киносценария" - читать интересную книгу автора

депрессией. А депрессии у них -- это мигрени и запоры. Удел
психиатра на сегодняшний момент.
Хирург. Ну, а я им жир отсасываю. И никакой депрессии.
Марк. Я всегда был профессионалом. Всегда. Даже когда
Фрейда и Юнга читали на ксероксах. Теперь я перестаю быть
профессионалом. Я катастрофически теряю квалификацию.
Понимаешь, я не могу отделаться от ощущения, что я лечу
подростков. Ко мне приходят подростки, которые говорят о своих
запорах. Я с детства общался со взрослыми людьми, они научили
меня адекватно воспринимать реальность, быть вменяемым. Но они
давно умерли. Сейчас я чувствую себя взрослым человеком в
стране детей. Дети. Дети обстоятельств.
Хирург. Что значит -- дети обстоятельств?
Марк. Обстоятельства, внешние обстоятельства, формируют их
психосоматику. Не личная история, а коллективная. Но
обстоятельства в нашей стране, как тебе известно, часто
меняются.
Хирург (с улыбкой). И со страшной силой.
Марк. Но эти социальные перемены полностью перечеркивают
прошлую синдроматику. Анамнез становится фикцией. Я смотрю в
историю болезни человека, и у меня волосы встают дыбом:
вялотекущий шизофреник за три года стал психопатом.
Хирург. Во время войны шизофреники вообще излечиваются. И
в лагерях тоже. Так что это нормально.
Марк. Это нормально для них, но не для меня.
Хирург. Может, тебе в Грецию съездить? Я в июле был на
Лесбосе. Красотища. Море, как хрусталь. Вино дешевле лимонада.
Марк (не слушая, смотрит в окно). А главное -- были бы
нормальные взрослые люди. А то дети, дети! Приходит отец
семейства, "новый русский". И битый час рассказывает мне про
какие-то охотничьи ножи, которые он коллекционирует. У него в
фирме есть отдел, который занимается только этими ебаными
ножами. Есть курьер, который раз в месяц выезжает мотаться по
Европе, закупать ножи.
Хирург. Ну, есть лишние бабки -- пускай коллекционирует
ножи.
Марк. Да в том-то и дело, что нет там давно уже никаких
бабок! Долги. И фирма на грани разорения. А у него в голове
бабы и ножи. Пришел ко мне с сексуальным неврозом. Дети.
Капризные, плохо воспитанные дети.
Хирург. Ну а что, раньше они, по-твоему, детьми не были?
Марк. Когда -- раньше?
Хирург. Десять лет назад?
Марк. Десять лет назад все дети были парализованы страхом,
который, кстати, и сформировал симптоматику. Была хотя бы ясная
клиническая картина. Теперь же, когда нет больше этого страха,
я, как никогда, понял, насколько психоанализ беспомощен в этой
инфантильной стране. Когда общество представляет из себя
сгусток непроваренных пельменей, психиатр беспомощен.
Хирург. А раньше?