"Освальдо Сориано. Ни горя, ни забвенья..." - читать интересную книгу автора

Мужчина подошел к столу, вынул из сумки бутылку, откупорил и, отпив
глоток, протянул комиссару:
- Придется поить как из соски.
- А развязать меня нельзя?
- Нет.
Льянос открыл рот. Человек нагнулся и всунул горлышко бутылки между
зубами комиссара. Тот, не успев сделать и двух глотков, стал захлебываться.
- Извините, - сказал неизвестный, - чересчур наклонил.
- Сколько меня в таком положении продержите?
- До семи. Если не получу другого приказа, после семи расстреляю.
Вздрогнув от неожиданности, Льянос произнес:
- Не забывайтесь. Кто приказал?
- Ребята. Они сказали - до семи. Если никто не появится с другим
приказом.
- Что за чертовщина, - возмутился комиссар, - А сколько вас?
- А вы, полицейский начальник, разве не знаете, что такое полиция?
- Что я знаю?.. - протянул Льянос, потершись об стенку. - Ничего я не
знаю. - Он попытался сменить положение. - Больно, доска давит.
- Комиссар.
- Что?
- Руки я вам развяжу. Только руки, чтобы голову чесать мог. Не
подведете меня? Нет?
- Вашу мать... Да я тебя, парень, по гроб жизни не забуду.
- Не думайте, что я слюнтяй. Карабин при мне.
- Да нет же, не заводись, дружище.
Льянос вытянул развязанные руки, размял омертвевшие пальцы, разжимая и
сжимая их в кулак, протер глаза.
- Ну вот, теперь другое дело! Дай бутылку!
Тот протянул ее. После двух больших глотков Льянос с глубоким вздохом
обернулся, взглянул на человека, наполовину освещенного слабым светом.
- Сколько тебе лет?
- Двадцать четыре.
- Ты не сможешь ведь так просто меня убить?
- Как это так?
- Хладнокровно.
- Служба, комиссар.
- Надо быть подлецом и трусом, чтобы стрелять в связанного.
- Развяжу.
- Все равно, приятель, не годится.
- После семи, мне сказали.
- А сколько сейчас?
- Три с четвертью.

Удар бронзовым кастетом пришелся Игнасио по челюсти. Алькальд упал на
картотеку с банковскими счетами и как-то смутно ощутил, что в спину что-то
вонзилось. Рот стал заполняться густой солоноватой жидкостью. Игнасио понял,
что жует собственные выбитые зубы. Стало трудно дышать. Увидев над собой
занесенную подошву сапога, он все же успел увернуться. Сильный удар пришелся
в грудь. Помещение на миг погрузилось в темноту, а затем опять осветилось, и
теперь алькальд смог, хоть и с трудом, кое-что различить. Неясные очертания