"Константин Соргунов. Корпорация цветов " - читать интересную книгу автора

компанию за мороженым. Потом мы приходили домой, дочь вытаскивала из моей
сумки все привезенное добро, восторгалась новой книжкой и сразу составляла
список того, что мне надо привезти в следующий раз. Я переодевался, брал
плавки и полотенце и мы с Настей шли на пляж. Женька, Вадим и Димка шли за
нами по пятам, прячась при малейшем шорохе в кусты и делая друг другу
выразительные знаки. Они прекрасно понимали, что их усилия совершенно
бесполезны и мы с дочкой давно заметили все их манипуляции, но все равно
открыто не показывались на глаза. У самого залива вся троица с воем
выскакивала прямо перед нами и каждый раз восторгалась тому, как натурально
я изображал испуг. Я спрашивал, теплая ли вода, и мне наперебой
рассказывали, что сегодня вода холодновата, но зато вчера она была "как
парное молоко" и Димка закупался до того, что его еле выманили из воды.
После купания мы еще немного валялись на песке. Дети строили замки и
рыли каналы, а я просто смотрел в небо и чувствовал, как все напряжение
рабочей недели уходит так, как испаряется как вода с кожи. Расслабленные и
немного утомленные, мы неспешно возвращались домой, обедали и подолгу играли
в домино или шашки. А вечером я разжигал костер, мы запекали в золе картошку
и яйца, поджаривали на огне куски черного хлеба. Маргарита Петровна
заваривала чай на смородиновом листе, совсем такого же вкуса, как был у меня
в детстве. Я читал вслух Жюля Верна и Конан Дойля, а мои юные слушатели
сидели так тихо, что слышно было, как соседи моют посуду и звенят
умывальником. Потом мы играли последнюю партию в домино, мальчишки
расходились по домам, а я отправлял Настю чистить зубы, укладывал ее в
постель и рассказывал сказку. Когда дочь засыпала, я еще немного сидел на
крыльце, слушая всю гамму ночных звуков. Протяжное пение одинокой птицы, шум
листвы, изредка шорох дорожного гравия под чьими-то быстрыми шагами. Я видел
красноватый огонек сигареты, которую выкуривал сосед, точно также сидящий на
крыльце, смотрел в небо и видел мириады звезд, которых никогда не увидеть в
городе. Иногда до меня доносился переливчатый смех, негромко играла музыка в
чьей-то машине, мяукал наш кот, которого во сне Настя неудачно задевала
рукой. Однажды на тропинку у крыльца вышел средней величины еж, тарахтящий,
как маленький трактор. Я хотел поймать его, чтобы утром показать дочери, но
стоило мне только пошевелиться, как еж шустро утопал в кусты крыжовника.
Я готов был сидеть так до самого утра, но мне хотелось спать, глаза
закрывались сами собой. Приходилось вставать, чистить зубы и ложиться в
кровать, надеясь, что ночью меня не потревожат комары. Пожалуй, это было
единственное, что не устраивало меня на даче. Близость болот вызывала целые
полчища этих крылатых чудовищ, и иногда нам приходилось закрывать на ночь от
них все окна и мучаться от духоты. Почему-то марлевые сетки не спасали, а
всевозможные мази вызывали только раздражение на коже. Я уверен, что дачные
комары обладают иммунитетом к любым средствам, призванным с ними бороться, а
иногда подобные снадобья только способствуют их размножению. Несмотря на
комаров, сны обычно снились мне самые приятные.
Когда в понедельник я уезжал на работу, Настя вставала вместе со мной и
умоляла меня взять ее с собой. Года в три в четыре она бросалась за мной
вслед, а когда Маргарита Петровна ее останавливала, Настя долго горестно
кричала "папа-папа, вернись", так что вскоре весь наш поселок люто меня
ненавидел за мою черствость. В тот единственный раз, когда я сдался и взял
Настю с собой, она начала ныть еще по дороге, а когда поняла, что ее
придется сидеть весь день в душной конторе, подняла такой рев, что мне