"Константин Соргунов. Корпорация цветов " - читать интересную книгу автораподумал, что у роженицы отошли воды, но впечатление было такое, что тает вся
Нарин, воды было столько, что она начала переливаться через порог. Вскоре Нарин перестала кричать, и только билась на скамье, широко раскрывая рот с окровавленными зубами. Ее рубашка была мокрой от пота, а кровь, казалось, сочилась изо всех возможных отверстий. Я решил, что женщину надо раздеть и стал стаскивать с нее одежду. Арнау хотел меня остановить, но потом понял, что я хочу помочь, и достал нож, чтобы разрезать ткань. Вдвоем мы освободили Нарин от одежды и уложили на полу. Женщина совсем ослабела, и теперь только тяжело дышала, переводя воспаленный взгляд с меня на Арнау. Я поднял полотенце со следами собственной крови и начал обтирать ее, но толку от этого было мало. Нарин истекала кровью, потом и еще какой-то жидкостью, которая сочилась с пор ее кожи. Лицо женщины было серым, под глазами лежали черные круги, губы и ногти стремительно синели. У нас на глазах Нарин уменьшалась в размерах, таяла, гасла. И без того худая, сейчас она была совсем истощенной, тонкая кожа плотно облегала ребра, прозрачные пальцы превратились в спички, руки напоминали птичьи лапы. И только ее огромный живот становился все больше и больше, кожа на нем натягивалась все сильнее и сильнее, пока, наконец, под ней не начал прорисовываться силуэт чего-то, больше всего напоминающего свернутую в клубок змею. Изо рта Арнау вырвался стон и он отвернулся к стене, не в силах видеть того, что творилось с Нарин. Несмотря на то, что мне было еще страшнее него, я продолжал стирать кровь и пот с тела женщины, надеясь хотя бы немного облегчить ее страдания. Глаза Нарин были расширены, видно было, что каждый вздох дается ей с трудом, руки сжимались в кулаки. Я гладил ее по голове, стараясь не смотреть на растущий живот, говорил что-то безмерно успокаивающее и лицемерное. Сколько раз я дочери! И сколько раз прогноз "все будет хорошо" оказывался ложью, сколько раз я готов был растерзать доброхотов за поданную надежду! Но тогда я просто гладил Нарин по голове и за каким-то чертом говорил ей, что все не так уж и плохо. Не знаю, была ли в том моя заслуга, или же Нарин и в самом деле стало полегче, но следующие полчаса прошли довольно спокойно. Женщина лежала на полу, лишь изредка вздрагивая, одной рукой сжимала окровавленное полотенце, а другой поглаживая по впалой груди. Она избегала прикасаться к животу, а когда случайно бросала на него взгляд, по ее лицу пробегала волна отвращения. - Все будет хорошо, - без устали повторял я, сам не веря в то, что говорю, однако почему-то уверенный в том, что это надо говорить и говорить без конца. Нарин смотрела на меня запавшими глазами, в которых не было ничего, кроме какой-то совершенно волчьей тоски и все порывалась что-то сказать. Поначалу у нее ничего не получалось, и женщина кусала губы от бессилия, потом она еще раз скомкала краешек полотенца, отпустила его, и сказала шепотом: - Книги... Я встрепенулся и наклонился к ней так низко, что мое ухо оказалось рядом с ее губами. Я почувствовал запах ее волос, пота, запекшейся крови, увидел, как часто билась синяя жилка у нее на виске. Зачем-то я поцеловал ее в маленькую мочку уха, прикоснулся рукой к шее и произнес еле слышно: - Говори, Нарин. Говори. - Книги, - еще тише прошелестела женщина. - Много книг. Под землей. |
|
|