"Константин Соргунов. Корпорация цветов " - читать интересную книгу авторанарастающий гул. В самых безумных кошмарах мне видится, что Крихтэ
превращается в огромное механическое чудовище, раскручивает крылья-лопасти и взлетает в небо. Каждый раз в этот момент я просыпаюсь в полной уверенности, что мельница летит за мной. Прямо за мной. Ужасная мельница действительно не перемалывала зерно, да и вряд ли кто-то стал бы есть хлеб, приготовленный из муки с ветряка Крихтэ. Не знаю, что именно творилось на мельнице, но заброшенной она явно не была. Меня с бесчувственной Нарин на руках встретил довольно молодой парень по имени Арнау Аннади, назвавшийся здешним смотрителем. Мне не понадобилось даже пояснять, чем больна моя спутница, Арнау каким-то непостижимым образом все понял сам, и, бережно взяв Нарин из моих рук, уложил ее на скамью, покрытую грубой белой тканью. Нарин лежала на спине без всякого движения, и если бы грудь ее не вздымалась от каждого глубокого вздоха, я бы решил, что женщина не пережила этот долгий путь. Смотритель Крихтэ долго водил по ее лицу тряпкой, смоченной в какой-то крепко пахнущей настойке, потом удовлетворенно кивнул и подошел ко мне. - Теперь все будет хорошо, - сказал Арнау, часто моргая и отчего-то беспрестанно кривя рот. Не знаю, обусловлено ли это нервным тиком, или же парень просто пытался совладать с какими-то своими переживаниями, но меня почему-то необычайно раздражала его мимика. Каждое слово Арнау будто выкашливал, проглатывал окончания слов и заикался так, что я с трудом разбирал, что же он мне говорил. Но вскоре я понял, что смотритель мельницы знал Нарин, знал, что ей предстоит сделать, знал, откуда пришел я, и, одним словом, знал все то, что меня интересовало сейчас больше всего. Так я впервые услышал про корпорацию цветов. Нарин, чье полное имя звучало как Нанарин Тасорамис Каиша, несколько ошиблась, говоря, что цветы лау-лау это жизнь. Нет, лау-лау, или, как привычнее звучало для моего уха, люпин вовсе не был эликсиром вечной жизни или бальзамом от всех болезней. Отвар из его цветов не возвращал молодость, не давал облегчение от боли и не сращивал кости. Не был он и приворотным зельем, способным вызвать в человеке любовь и страсть. Вместо этого он давал ощущение жизни тем, кто давно его потерял в повседневной суете. Он нужен был родителям, дети которых задумали самоубийство, покинутым женам, которые не видели смысла в дальнейшем существовании, и просто всем тем, кто живет, не задумываясь о том, для чего живет. Он был нужен тем, кто уже не ищет истину и не стремится к познанию, однажды твердо уверившись в том, что это недостижимо, и довольствуясь только тем, что может поднять с земли. Один глоток отвара из лау-лау вдыхал смысл в каждую клеточку души и тела, а выпив целый кувшин драгоценного напитка человек навсегда обретал осознанную веру и стремление жить дальше. О целебных свойствах люпина мало кому было известно, а те, кто владели его секретом, ревностно хранили свою тайну от посторонних глаз и ушей. Одним словом, напиток из цветов лау-лау был наркотиком. Дрэи, или, как они возвышенно называли себя Аидрэ-дэи, не могли похвастаться талантливыми врачевателями, писателями или музыкантами. Несколько выходцев из этого немногочисленного кочевого народа стали бродячими певцами - и только. Долгое время дрэи не учили своих детей ни письму, ни устному счету, ни каким-то другим наукам, передавая из поколения в поколение только умение варить отвар из цветов лау-лау, единственное мастерство, доступное им в совершенстве. |
|
|