"Борис Сопельняк. Смерть в рассрочку" - читать интересную книгу автора

германские промышленники получат возможность иметь концессии, что мы не
будем возражать, если вермахт займет Литву, Латвию и Эстонию. Если эти
условия будут выполнены, то Гитлер даже обещал помощь в реализации задач
антисоветского заговора.
Итак, если бы план Бухарина-Ягоды-Радека осуществился, не было бы
Второй мировой войны, не было бы Лидице, Освенцима и Хатыни, не было бы руин
Сталинграда, Ковентри и Варшавы. Вопрос только в том, знали об этом плане в
Берлине или он был только в голове Артузова? А вот еще одна любопытная
деталь, которую, я не сомневаюсь, смаковали не только на Лубянке, но и в
Кремле.
- Об антисоветском заговоре, как уже показывал, мне известно со слов
Ягоды и, в некоторой части, от Радека. Вспоминаю некоторые детали. Ягода
говорил о том, что в момент переворота предполагается арест всех членов
правительства. Слышал я и то, как будут распределены портфели в будущем
правительстве. Рыкову предназначался портфель председателя Совнаркома,
Бухарин должен быть секретарем ЦК, Ягода некоторое время предполагал
оставаться наркомом внутренних дел, а потом стать либо председателем
Совнаркома, либо наркомом обороны.
Посчитав эту тему исчерпанной, следователи резко меняют ход допроса.
- Вы показали, что наряду с работой в пользу немецкой и французской
разведок вели шпионско-разведывательную работу в пользу Польши. Кем и когда
вы были завербованы?
- Завербован я был в 1932 году сотрудником иностранного отдела НКВД
Маковским, который в это время был нашим резидентом в Париже. В один из
приездов в Москву Маковский, будучи со мной наедине в кабинете, неожиданно
для меня начал расспрашивать о Берлине и моих отношениях с ним. Вначале я
страшно растерялся, взял по отношению к нему тон начальника, но он нагло
заявил, что знает о действительном характере моих отношений с Верлиным, и
сказал, что если я не хочу иметь неприятностей, то мне придется работать в
пользу поляков. Я вынужден был согласиться.
- В ходе следствия вы несколько раз изобличались в даче ложных
показаний. Мы располагаем данными о том, что вы и сейчас не говорите всей
правды, увиливаете от прямых ответов. Все ли вы показали о своей
антисоветской и шпионской деятельности?
И вот он, лакомый кусочек, припасенный напоследок!
- Признаю, что не все. Мне очень трудно было начать с того, что я
являюсь старым английским шпионом и был завербован "Интеллидженс сервис" в
Санкт-Петербурге в 1913 году. Я прошу сейчас прервать допрос и дать мне
возможность восстановить все факты моей деятельности.
Ну как можно этому верить, как можно принимать всерьез явно выбитое у
Артузова признание - быть английским шпионом и разрабатывать сложнейшую
операцию по заманиванию на территорию России и захвату английского же шпиона
Сиднея Рейли?! Но следователям не до проверок и уточнений: чем больше
признаний, тем лучше, тем больше оснований вынести арестованному самое
суровое наказание.
К сожалению, это были последние слова Артура Христиановича. Больше его
не допрашивали, видимо посчитав, что спектакль пора заканчивать. И все же
следователи переусердствовали: если на каждой странице протокола стоит куцая
и какая-то съежившаяся подпись Артузова, то в самом конце ему предложили
высказаться более пространно: