"Борис Сопельняк. Смерть в рассрочку" - читать интересную книгу автора

согласовывает с ним свои встречи с иностранцами... Что-то тут не так.
И уж совсем откровенно звучит напоминание о согласии, данном лично
Берией, остаться для подпольной работы в Москве. Не станет, ох, не станет
должностное лицо такого уровня, как Берия, вести разговоры о подпольной
работе с посторонним для его ведомства человеком.
Но, может быть, я не прав? Честно говоря, мне и самому хотелось бы все
свести к приставаниям неудавшегося любовника и к его чисто мужской мести за
отказ разделить с ним ложе. Если, как я уже предлагал, сопоставить даты, то
внешне все выглядит именно так. 20 декабря письмо уходит из лагеря, 23-го
группа сотрудников МГБ во главе с генерал-лейтенантом Селивановским
подписывает заключение, в котором рекомендуется 25 лет ИТЛ. заменить на 25
лет тюремного заключения.
Причина? "Отбывая наказание в лагерях МВД, Федорова З. А. пыталась
установить связь с иностранцами, находящимися в Москве" - такая докладная
записка поступила из Темниковского лагеря. Как можно, будучи за колючей
проволокой, да еще у черта на куличках, установить связь с иностранцами,
находящимися в Москве, одному Богу ведомо! Но нелепость ситуации никого не
смущала: главное, было выполнено указание "родного отца", и теперь
строптивая актерка не раз проклянет себя за гордыню и упрямство.
Так оно и случилось: 27-го Особое совещание проштемпелевало заключение
МГБ, а 30 декабря Зоя Алексеевна была этапирована во Владимир. Там она,
кстати, довольно долго сидела в одной камере с Лидией Руслановой, и они
стали близкими подругами.
Но вот что поразительно: даже в тюрьме, где все, казалось бы, друзья по
несчастью, длинная рука Берии ни на секунду не оставляла Зою Федорову без
внимания. За ней присматривали, докладывали о каждом ее шаге, каждом
неосторожно оброненном слове. Одна из соседок по камере, ставшая
добровольным сексотом, а попросту стукачом, настрочила такой донос:

"Я слышала о Федоровой, как о человеке, настроенном крайне
антисоветски и склонном к хулиганским поступкам. Мне она казалась человеком
политически совершенно неграмотным, чрезвычайно озлобленным и антисоветски
настроенным. Вместе с тем, как я думаю, она не является идейным врагом
советской власти".

Тюрьма есть тюрьма. А это значит, карцеры, голодовки, издевательства,
побои... Как Зоя Алексеевна выжила, как все это вынесла?! Ведь она была
серьезно больна, об этом свидетельствуют справки, имеющиеся в деле, да и в
одном из писем к Берии она жалуется на малокровие и чисто женские
заболевания. Но она держалась!
А какой камень упал с души, когда пришло долгожданное письмо с воли!
Ведь все эти годы Зоя Алексеевна ничего не знала о дочери. Где она, с кем,
жива ли вообще? И вдруг письмо от Александры, сестры Зои Федоровой:

"Дорогая сестра! Надеюсь, у тебя все хорошо, как и у меня и у моих
детей. Виктория выросла в хорошенькую девочку, у нее длинные прямые
каштановые волосы и красивые глаза. Она зовет меня мамой и во всем
слушается. Она очень вежливая и немного застенчивая".

Зоя Алексеевна тут же садится за ответное послание. Она соглашается с