"Эми Сон. Беги, хватай, целуй " - читать интересную книгу автора

снова взять фамилию Горовитц, после чего мы втроем будем представлять
правящую мафию еврейских девушек Голливуда. Благодаря нашему влиянию
реформаторский иудаизм станет самой популярной, модной среди знаменитостей
религией, а сайентология отомрет навсегда.
Я организую собственную кинокомпанию "Пышка Пикчерз" и начну снимать
фильмы по собственным сценариям с интересными ролями для девчонок и
абсолютно примитивными - для мужиков. Я стану первой актрисой, запросившей
за роль двадцать пять миллионов долларов. "Тайм" поместит мое фото на
обложке, утверждая, что я потрясаю устои Голливуда. Браун-колледж присвоит
мне степень почетного доктора, и я приеду в университетский городок, чтобы
произнести речь о том, как женщинам обрести права в мире, где верховодят
мужчины. И все эти юные долбаные театралы будут мне бешено хлопать, когда я
вдруг умолкну на полуслове, картинно взмахнув рукой, потому что вспомню тот
день, когда Фей сказала мне, что я "слишком жирная".
Похоже, я задремала, потому что меня разбудил мой брат Зак,
склонившийся надо мной со словами:
- Привет, толстуха.
Он посещает предпоследний класс Стивесантовой средней школы и сейчас
пребывает в стадии оболтуса, мнящего себя всезнайкой.
- Мама тебе уже рассказала? - спросила я.
- Ага.
- А ты тоже считаешь, что мне нужно похудеть? Только честно.
- Ну, раз уж ты сама спрашиваешь... По-моему, ты действительно набрала
несколько лишних фунтов за последние год-два. А что, диета - хорошая штука.
Станешь еще более привлекательной.
Иногда Зак бывает резковат. Он может наехать, но всегда делает это с
умом.
Мы уселись за стол и принялись было за фруктовый коктейль, но тут вошел
папа. Маму он поцеловал, а меня - нет. С тех пор как я достигла половой
зрелости, я не позволяю ему этого. Когда я была маленькой, мы с папой все
время обнимались, но когда я начала развиваться физически, то стала его
стесняться. Потом, когда сложности переходного периода остались позади, я не
прочь была снова начать целовать его. Но ведь это означало бы, что я была не
права, отказавшись от поцелуев, а признаться перед родителями в своей
неправоте чертовски сложно.
- Ну и что тебе сказала Фей? - спросил папа, усаживаясь за стол.
Я ему все рассказала.
- Так-так, - произнес он, яростно нахмурив брови. У моего отца густая
черная борода, так что губ не видно, но я всегда догадываюсь о его
переживаниях по движению бровей.
- Не волнуйся, - сказала я. - Все будет хорошо. Подумаешь, какие-то
пятнадцать фунтов. Вот увидишь, я их мигом сброшу.
- И я так думаю. - Но до конца обеда он больше не заводил речь о Фей.
Папа расспрашивал Зака, как у того идет физика, а я тем временем поглощала
приготовленные мамой специально для меня клецки с гречневой кашей, делая
вид, что они мне нравятся.

На следующее утро я договорилась о посещении одного из агентств по
найму временных служащих на Уолл-стрит. Я нашла его на первой странице
воскресной "Нью-Йорк Таймс". Дьявольское объявление сработало. "ХОЧЕШЬ СТАТЬ