"Орест Михайлович Сомов. Гайдамак" - читать интересную книгу автора

- Не лучше ли,- подал свой голос гайдамак Товпега,- кончить с ним без
затей: Эсмань близко, жернов у нас есть... Пустим его греться по месяцу.
Предложение принято, жернов прикачен и крепкою веревкою привязан к шее
несчастного жида; его потащили к берегу и покатили за ним жернов. Тогда,
вдруг вышед из бесчувствия и видя, что ни просьбы, ни слезы не помогут и не
смягчат злодеев, закричал он жалким, пронзительным голосом, раздиравшим душу
и возвещавшим последнее, отчаянное усилие существа, расстающегося с жизнию.
Ветер разносил вопли еврея. Луна вышла из-за облак и в полном сиянии
катилась по темно-синей тверди. В, это время старец Питирим, инок П***ского
монастыря, ходивший навещать больного в одном отдаленном хуторе, возвращался
береговою тропинкою в смиренную свою обитель. Голос погибающего человека
проник ему в сердце, и он поспешил на помощь, забыв свою старость и
слабосилие, забыв, что сам может сделаться жертвою христианского
сострадания. Он увидел свирепые лица и зверскую радость гайдамаков, увидел
жалкого иноверца - и ревность к добру придала ему крылья.
- Стой! - закричали разбойники, - руку на нож!
Но старец Питирим не робко подошел к ним, и гайдамаки, из невольного
уважения к его сану и летам, остановились. Тогда инок начал свое увещание,
представил им всю важность преступления и гнев небесный, постигающий убийц.
- Безумцы! - заключил он речь свою.- Кто дал вам право разрушать
превосходнейший дар божества - жизнь человеческую? Кто дал вам право быть
судиями чужих поступков, когда карающий меч правосудия висит уже иад
преступными вашими головами, и муки ада, стократ лютейшие всех терзаний
телесных, ждут вас после бесчестной смерти от руки палача?..
Гайдамаки, в которых вдохновенное красноречие старца минутно пробудило
совесть, поникли головами, не смели поднять на него глаз и, спустя руки,
стояли в нерешимости. Бедный Гершко, чувствуя, что его не держат, упал к
ногам монаха, обнимал его колена, стирал лицом пыль с его ног и заклинал
спасти ему жизнь.
- Я сделаюсь христианином,- говорил он с плачем,- отдам на ваш
монастырь всг... всг, что имею, очень немного; несколько серебряных монет...
Инок, не могши победить внутреннего презрения к человеку, в котором
корыстные склонности пересиливали даже мысль о самохранении, невольно
отвратил от него лицо свое.
- Честный отец! иди своею дорогой,- сказал тогда суровый Несувид. - Мы
знаем, на что решились - знаем, к чему осуждаемся на том и на этом свете. Но
если б одним волосом сего негодяя могли искупить свою жизнь или души, то и
тогда б не миновать ему петли и песчаного дна эсманского... Товарищи!
дружней за работу.
Монах вздрогнул от слов закоснелого злодея. Между тем одни из
гайдамаков принялись раскачивать жида, другие жернов, чтоб лучше и дале
бросить их от берега. Отчаянный вой несчастливца перерывался быстротою и
силою качки. Монах стоял, как в онемении, возведя глаза и воздев руки к
небу. Крик бедной жертвы мщения терзал его душу; и вдруг крик умолк - вода
расплеснулась и скрыла свою добычу.

Глава IV
На конях iхали чинненько,
3 люльок тютюн тягли смачненько.
А хто на конику куняв