"С.М.Соловьев. История России с древнейших времен. Том 8" - читать интересную книгу автора

родов, по-прежнему занимал первое место в Думе; но, подобно отцу, по
характеру своему должен был уступать на деле первое место старшему другой
знаменитой фамилии, князю Василью Ивановичу Шуйскому, превосходившему его
живостию, способностию к начинанию дела, многочисленностию сторонников. Но,
страдая завистною злобою, Борис одинаково подозревал и деятельного Шуйского
и более спокойного Мстиславского, потому что оба равно превосходили его
знатиостию рода; не имея улик явных, обоих одинаково преследовал, мучил
своею подозрительностию, у обоих отнял семейное счастие, не позволив им
жениться, чтоб отсутствием потомства отнять побуждение к честолюбивым
замыслам; над обоими вследствие этого мелкодушия, недоверчивости Бориса
висел постоянно нож, что, разумеется, делало существование их невыносимым и
должно было наполнять сердца их страшною ненавистию. Несколько раз Борис
удалял Шуйского от двора и потом опять приближал, пытал людей невинных
только за то, что они посещали иногда Шуйских, даже и в то время, когда
последние были в милости; видели также, что Борис считал своими врагами
князей Голицыных, Татева, Лыкова. Из князей Гедиминовичей по способностям и
энергии рядом с рюриковичем Шуйским мог стать князь Василий Васильевич
Голицын, представитель знаменитого Патрикеевского рода; мы увидим, что он
питал сильную ненависть к Годуновым и не разбирал средств для удовлетворения
этой ненависти.
Борис был не способен величием духа обезоружить ненависть людей
родовитых, был не способен и поддержать расположение к себе большинства
народа вследствие той же подозрительности и мелочности взгляда. Он
подозревал народ в нерасположении к себе и, чтобы уничтожить это
нерасположение, к какому средству прибег он? Он приказал всем читать
особенную молитву при заздравной чаше. Здесь высказалась также одна из
болезней тогдашнего общества, вера в господство внешнего, формы, буквы над
внутренним, духовным; Годунов верил, что молитва, произнесенная языком без
ведома духа, будет действительна. И тут Годунов по мелкодушию своему
стремился показать народу, что он не похож на древних прирожденных
государей, которые не нуждались в особенных молитвах, кроме установленных
церковию, и тут достигал совершенно противного своему желанию, возбуждая в
народе мысль, что что-нибудь не так, что царь чего-нибудь боится, ибо этого
при прежних государях не бывало.
При заздравной чаше должно было молиться, "чтоб он, Борис, единый
подсолнечный христианский царь, и его царица, и их царские дети на многие
лета здоровы были и счастливы, недругам своим страшны; чтобы все великие
государи приносили достойную почесть его величеству; имя его славилось бы от
моря до моря и от рек до концов вселенной, к его чести и повышению, а
преславным его царствам к прибавлению, чтобы великие государи его царскому
величеству послушны были с рабским послушанием и от посечения меча его все
страны трепетали; чтобы его прекрасноцветущие, младоумножаемые ветви
царского изращения в наследие превысочайшего Российского царствия были
навеки и нескончаемые веки, без урыву; а на нас бы, рабах его, от пучины
премудрого его разума и обычая и милостивого нрава неоскудные реки
милосердия изливались выше прежнего".
В 1601 году страшное общественное бедствие дало Борису случай излить
реки милосердия выше прежнего и этим милосердием усилить зло, ибо в добрых
делах Борисовых, как замечали современники, клятва смешивалась с
благословением, добрые дела служили только средством к достижению корыстных