"С.М.Соловьев. История России с древнейших времен. Том 6" - читать интересную книгу автора

отсюда; встала вражда, говорит летописец, между великого князя боярами:
князь Василий да князь Иван Васильевич Шуйские стали враждовать на князя
Ивана Федоровича Бельского да на Михаила Васильевича Тучкова за то, что
Бельский и Тучков советовали великому князю пожаловать боярством князя Юрия
Михайловича Голицына (Патрикеева), а Ивана Ивановича Хабарова -
окольничеством, князья же Шуйские этого не хотели; и многие были между ними
вражды за корысти и за родственников: всякий о своих делах печется, а не о
государских, не о земских. На стороне Бельского был митрополит Даниил и дьяк
Федор Мишурин. Но сторона Шуйских была сильнее: Бельского снова посадили в
заключение, советников его разослали до деревням. Знатные враги Шуйских
подверглись только заключению или ссылке, зато горькая участь постигла дьяка
Мишурина. Мы видели этого дьяка в числе самых приближенных людей к великому
князю Василию; ловкость его и важное значение доказываются уже тем, что
летопись указывает на него рядом с митрополитом Даниилом, Бельским и
Тучковым как на лицо, навлекшее на себя ненависть Шуйских. Шуйские захватили
Мишурина на своем дворе, велели княжатам, боярским детям и дворянам ободрать
его, нагого велели положить на плаху и отрубить голову у тюрем без
государева приказания. Василий Шуйский скоро умер; брат его, Иван,
наследовал его значение и продолжал тот же образ действия; Василий из врагов
своего рода оставил нетронутым митрополита Даниила, Иван свергнул Даниила,
на место которого был возведен игумен Троицкого Сергиева монастыря Иоасаф
Скрыпицын в феврале 1539 года. Но Иоасаф недолго оставался на стороне
Шуйского: в июле 1540 года он выхлопотал у великого князя приказание
освободить Бельского, который и явился во дворце. Шуйский и его сторона были
застигнуты врасплох; в сердцах князь Иван перестал ездить к государю и
советоваться с боярами. Правление перешло к Бельскому и митрополиту Иоасафу.
Ходатайству митрополита и бояр летописи приписывают освобождение из темницы
семейства удельного князя Андрея Ивановича - жены Евфросинии и сына
Владимира; сперва им позволено было только жить в Москве на дворе князя
Андрея, а потом, в праздник Рождества Христова, 25 декабря 1541 года, им
позволили приехать во дворец видеться с великим князем, возвратили Владимиру
отцовский удел, дали бояр и детей боярских, но не отцовских. В то время как
освободили князя Владимира Андреевича и мать его из темницы, оказали милость
и другому удельному князю, Димитрию, сыну Андрея Ивановича углицкого,
племяннику Иоанна III, сидевшему около 50 лет в оковах: оковы были сняты, но
темница не отворилась для несчастного. Неравенство милости объясняется тем,
что у Владимира Андреевича было много доброхотов, тогда как участь Димитрия
никого уже не занимала.
И вторая милость князю Владимиру Старицкому была оказана по печалованию
митрополита Иоасафа и бояр, говорят летописи; здесь под боярами надобно
разуметь князя Бельского и его приятелей. Но в то самое время, как Бельский
и митрополит обнаруживали свое влияние, возвращая удел опальному князю,
против них составлялся страшный заговор: бояре, говорит летописец,
вознегодовали на князя Бельского и на митрополита за то, что великий князь
держал их у себя в приближении. Эти бояре были: князья Михайла и Иван
Кубенские, князь Димитрий Палецкий, казначей Иван Третьяков, с ними княжата,
дворяне и дети боярские многие и новгородцы Великого Новгорода - всем
городом. Эти люди, или принадлежа к стороне Шуйского и желая восстановить
его влияние, или считая необходимым действовать во имя этого могущественного
боярина, начали пересылаться с ним. Шуйский находился в это время во