"Сергей Михайлович Соловьев. История России с древнейших времен. Том 5" - читать интересную книгу автора

Кутузова, великий князь дал ему наказ: "Говорить царю накрепко, чтобы
пожаловал, правил великому князю по своему крепкому слову и по ярлыкам,
королю шерть сложил, да и рать свою на него послал бы; а как станет царь
посылать рать свою на Литовскую землю, то Михайло должен говорить царю о
том, чтоб пожаловал царь, послал рать свою на Подольскую землю или на
киевские места". Менгли-Гирей послушался, овладел Киевом, увел в плен
жителей, другие задохнулись в пещерах, Печерскую церковь и монастырь
разграбил и из добычи прислал в Москву великому князю золотой дискос и потир
из Софийского собора. Князь Ноздреватый, отправляясь в Крым в 1484 году,
получил наказ: "Беречь накрепко, чтоб царь с королем не канчивал (не
заключал мирного договора)". Тот же наказ получил и боярин Семен Борисович в
1486 году с следующею прибавкою: "Если царь скажет: "Князь великий с королем
пересылается", то отвечать ему так: "Послы между ними ездят о мелких делах,
порубежных, а гладкости никакой и мира господарю нашему, великому князю, с
королем нет". Затем боярин должен был говорить хану: "Пожаловал бы ты,
послал своих людей на королеву землю, потому что король тебе недруг и
господарю моему недруг, так недруг ваш, чем бы больше истомился, тем бы
лучше, а великого князя люди беспрестанно берут королеву землю". Если
Менгли-Гирей спросит: "Я иду на короля, великий князь идет ли?" - то
отвечать: "Захочешь свое дело делать, пойдешь на короля, сделаешь доброе
дело; когда дашь об этом знать господарю моему, то он с тобой один человек
на короля; и твое дело и свое делает, как ему бог поможет"". Из этого
уклончивого ответа видно, что Иоанн, возбуждая хана на Казимира, сам не
хотел вступать с последним в открытую войну, не хотел первый начинать ее;
это видно также из следующего наказа боярину Семену: "Захочет царь сам идти
на Литовскую землю и Семена захочет с собой взять, то Семену отговариваться,
но если царь отложит поход потому только, что Семен отговорился с ним идти,
то Семену больше не отговариваться, идти с царем; если же король пойдет на
великого князя, то Семену говорить царю, чтобы царь сам сел на коня и шел
воевать Литовскую землю, и самому Семену тогда не отговариваться, идти
вместе с царем в поход. Если захочет царь послать воевать Литовскую землю
или сам пойти и захочет идти к Путивлю или на Северскую землю, то Семену
говорить, чтоб царь послал воевать или сам пошел бы не туда, но на Подолье
или на киевские места". Такие же наказы давались и следующим послам.
Менгли-Гирей заключил Казимирова посла; по этому случаю Иоанн дал своему
послу Шеину такой наказ: если царь скажет: "Королевский посол сидит у меня в
неволе, и князь великий что мне о нем приказал?" - то Шеину отвечать:
"Король как тебе недруг, так и моему господарю недруг, но чем недругу
досаднее, тем лучше"".
Казимир возбуждал против Москвы Ахмата, Иоанн возбуждал против Польши
Менгли-Гирея; но открытой войны не было; Казимир не имел для этого средств и
времени, Иоанн не любил предприятий, войн, не обещавших верного успеха.
Понятно, однако, что при вражде, хотя и не превратившейся в явную войну
между двумя соседними государствами, дело не могло обойтись без
неприязненных столкновений. Этих столкновений было много между Москвою и
Литвою, и они подавали повод к частым пересылкам между Иоанном и Казимиром.
Мы видели, как московский государь определил характер этих сношений,
приказывая объявить Менгли-Гирею, что литовские послы ездят в Москву по
поводу дел мелких, порубежных, в другой раз он велел сказать тому же хану:
"Послы ездят за тем, что господаря нашего люди берут королевскую землю со