"Леонид Соловьев. Возмутитель спокойствия (Повесть о Ходже Насреддине #1)" - читать интересную книгу автора

ишака и, пустив его во весь опор, исчез в ближайшем переулке.
"Скорее, скорее! - говорил он.- Прибавь ходу, мой верный
ишак, прибавь ходу, иначе твой хозяин заплатит еще одну пошлину
- собственной головой!"
*Испагань (Исфаган, Исфахан) - крупный город в Персии
(нынешнем Иране). Л. В. Соловьев в своей книге неоднократно
дает старое русское название иноязычных имен, фамилий,
географических названий. (Здесь и далее примеч. Е.
Калмановского.)
Ишак у Ходжи Hасреддина был очень умный, все понимал: он
слышал своими длинными ушами гул и смятение у городских ворот,
крики стражников и, не разбирая дороги, мчался так, что Ходжа
Hасреддин, обхватив обеими руками его шею и высоко подобрав
ноги, едва держался в седле. За ним с хриплым лаем неслась
целая свора собак; встречные жались к заборам и смотрели вслед,
покачивая головами.
Тем временем у городских ворот стражники обшарили всю
толпу, разыскивая дерзкого вольнодумца. Купцы, ухмыляясь,
шептали друг другу:
- Вот ответ, который сделал бы честь даже самому Ходже
Hасреддину!..
К полудню весь город знал об этом ответе; продавцы на
базаре рассказывали шепотом покупателям, а те передавали
дальше, и все говорили при этом: "Вот слова, достойные самого
Ходжи Hасреддина!"
И никто не знал, что эти слова принадлежали Ходже
Hасреддину, что он сам, знаменитый и несравненный Ходжа
Hасреддин, бродит сейчас по городу, голодный, без гроша в
кармане, разыскивая родственников или старых друзей, которые бы
накормили его и приютили на первое время.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Он не нашел в Бухаре ни родственников, ни старых друзей.
Он не нашел даже отчего дома, в котором родился и вырос, играя
в тенистом саду, где в осенние прозрачные дни шелестела под
ветром желтеющая листва, спелые плоды с глухим, словно бы
отдаленным стуком падали на землю, тонкими голосами свистели
птицы, солнечные пятна трепетали на благоуханной траве, гудели
трудолюбивые пчелы, собирая последнюю дань с увядающих цветов,
затаенно жудэчала в арыке вода, рассказывая мальчику свои
бесконечные, непонятные сказки... Теперь на этом месте был
пустырь: бугры, рытвины, цепкий чертополох, закопченные
кирпичи, оплывающие остатки стен, куски истлевших камышовых
циновок; ни одной птицы, ни одной пчелы не увидел здесь Ходжа
Hасреддин! Только из-под камней, о которые он споткнулся,
вытекла вдруг маслянистая длинная струя и, тускло блеснув на
солнце, скрылась опять под камнями,- это была змея, одинокий и
страшный житель пустынных мест, навсегда покинутых человеком.
Потупившись, Ходжа Hасреддин долго стоял в молчании; горе