"Константин Соловьев. Урод" - читать интересную книгу автора

капли.
- Ну вот, - в наступившей тишине голос Армада был слышен всем. - Зачем
это?
- Он меня оскорбил, - просто сказал Крэйн, засовывая не вытертый клинок
в ножны. - Этой причины вполне достаточно.
- Но Орвин...
- Слышать не хочу. Эй, оттащите кто-нибудь тело!
Мастер лежал на земляном полу, вперив в потолок невидящие глаза. Руки
неловко прижаты к боку, ноги поджаты к животу, словно он при жизни хотел
свернуться как ребенок. Из-под него уже деловито ползла тонкая извивающаяся
лужица. Мастера, сидевшие с ним за одним столом, смотрели на тело с
неприкрытым ужасом. "Тонкие, хорошо прожаренные ломтики карка, - вспомнил к
чему-то трактирщик, с трудом распрямляя ноющую после удара о стену спину. -
Мастерская около южной крепостной стены". Тира, замерев, смотрела на Крэйна
и в глазах ее был страх и обожание. Крэйн это заметил.
- Иди, - сказал он глухо, опустив тяжелую руку на ее плечо. - Тебе
нечего смотреть. Лучше принеси еще фасха.
Торопливо закивав, она убежала к стойке. Трактирщик, прихрамывая,
двинулся к телу. Посетители, постепенно оправляясь от страха и возбуждения,
возобновили трапезу, не прошло и минуты, как снова застучали по столам
кувшины, кто-то захмелевшим голосом просил повторить, где-то ожесточенно
спорили.
- Это за неприятности, - тихо и многозначительно сказал Армад,
незаметно для всех вкладывая в вялую руку трактирщика несколько сер. -
Думаю, Орвин, тор-шэл Алдион, не оценит, если ты станешь рассказывать всем
посетителям о случившемся или вздумаешь утверждать, что шэл Крэйн был
неправ. Ты меня понимаешь?
Трактирщик молча кивнул и спрятал монеты. Оттаскивая в одиночку
грузное, уже ставшее твердым тело несчастного мастера, он думал о том, что
произошло в его трактире. Ему приходилось часто видеть чужую смерть, да и в
юности, что греха таить, было... Нет, ему это было не впервой. Но впервые в
жизни он увидел, чтоб человека убивали без эмоций, с одной лишь только
холодной отстраненной брезгливостью в глазах. О чем он успел подумать за то
время, пока оттаскивал тело мастера на задний двор и устраивал его, никому
неизвестно, потому что всю оставшуюся жизнь он избегал говорить об этом
случае и каждый раз вздрагивал, когда кто-то упоминал младшего шэла Алдион.
Но если бы его спросили, он бы ответил - в ту минуту он снова вспомнил
ледяные глаза Крэйна и затхлую гнилостную жижу, которая померещилась ему
однажды.
Но никто его об этом не спрашивал.

- Ну и зачем? - спросил Армад хмуро, отставляя пустой кувшин. - Крэйн,
иногда мне кажется, что ты не контролируешь свои действия. Это опасно.
Крэйн лишь улыбнулся. После боя, если это, конечно, можно было назвать
боем, он чувствовал приятное оживление, погорячевшая кровь струилась по
жилам, наполняя тело силой и уверенностью. Он машинально коснулся пальцем
рукояти стиса и на бледной коже отпечаталась жирная багровая точка, похожая
на большого жука. Брезгливо поморщившись, он вытер ее о край стола.
- Извини, - сказал он. - Я, наверное, был неправ. Мне просто надо было
развеяться.