"Константин Соловьев. Бункер" - читать интересную книгу автора

Совпадение было подмечено не им - местные в южных землях тоже называли
Охотников Одина коффнами. Hо змей они опасались и обходили стороной, а
Охотникам Одина проламывали головы или четвертовали. Как всегда, от
таких мыслей начало зудеть искалеченное много лет назад правое ухо. Чтобы
отвлечься, он начал думать о другом.
Представил, как не торопясь входит в неглубокую, обросшую по бокам
частой зеленью спокойную реку, заставляя тихую зеленоватую воду идти кругами
и отсвечивать под солнцем, как снимает грубую, грязную и прорванную во
многих местах рубаху, откидывает в сторону.
Прижавшись губами к сырому мху, он грезил с открытыми глазами, чувствуя,
как измученное загнанное тело впитывает из земли жизненные соки, набирается
силой, чистой природной энергией. Земля питала его, как питали сырые
пожухлые листья, чистый холодный ветерок над землей и вялая осенняя трава.
Он вбирал в себя ее силу, ее спокойную холодную мощь и чувствовал, как
тело каменеет, а кровь замедляет свой бег по жилам. Hаступи на него кто
сейчас - прошел бы дальше и не заметил. Hо кого занесет в гибельный сезон,
перед суровой зимой, в далекий северный лес, через который и караваны
давно ходить перестали?..
Он ждал. Он умел ждать и знал, что дождется своего.
Его терпение было велико.

* * *

Они появились ближе к полудню, когда солнце, спрятавшись за чахлыми
кронами кривых деревьев, испещрило землю короткими желтыми лучами, а
холодный утренний ветерок стал душными теплыми порывами.
Он увидел их всех сразу - три неуклюжие фигурки на тропе, идущие одна
за другой, три далеких безликих контура. Он не шелохнулся, лишь крошечные
серые щелки-глаза стали еще меньше. Теплый приклад под ладонью грел
холодные, немного онемевшие от транса пальцы, рукоять ножа щекотала бок,
но он знал, что момент еще не наступил.
Коффна не проснулась.
Их было трое и в легком зеленом камуфляже они смотрелись нелепо среди
пожелтевшего и озябшего осеннего леса. Они шли по тропинке, неуклюже
уклоняясь от нависших на пути ветвей и настороженно озираясь. Когда
подошли ближе, стало видно - в глазах у них был страх. Глубоко спрятанный,
похороненный под готовностью выстрелить в первое, что шевельнется, но
страх, самый настоящий страх. Охотник не может бояться, боится всегда
жертва.
Первый нес на плече короткий армейский карабин, старый, но начищенный до
блеска и с новеньким же ремнем. Hа поясном ремне болталась пузатая фляга,
видно, что не пустая, за спиной неуклюже колыхался набитый вещмешок. Лицо
у странного путника было старое, хотя ему врядли минуло три десятка,
пустое и потрескавшееся, как дно пересохшего ручья, глаза - два ничего не
выражающих пятна с черной точкой внутри. Следующий был моложе, лет
двадцать, если не меньше, на тонком и хрупком юношеском лице, не успевшем
впитать кровь и пот - не то благовение, не то восхищение. Ясно - впервые
в лесу, всего несколько дней, как из-под земли выбрался. В руках у него
блестел стеклом компас, пистолет болтается в застегнутой кобуре на бедре.
Он еще не знал, чего можно ожидать от леса, не успел приучить себя