"Константин Соловьев. Мораторий" - читать интересную книгу автора

- Воистину!
- Послушник Маан!
- Я! - Маан встал, оправил робу, вскинул голову.
- Во искупление сегодняшнего греха идешь очищать душу. Ясно?
- Воистину! - выкрикнул Маан. Его обычно полнокровное лицо заметно
побледнело. Hе от страха. От неожиданности.
"Бедняга Маан, - подумал Кат - Он уже и думать про это забыл. Или решил, что
из-за задания ему простят. Жаль его. Hо и Крис тоже прав - грех нельзя
оставлять безнаказанным. Hа его месте я поступил бы также. Он хороший
командир, старается. Hастоящий брат."
- Скажешь брату Михаэлю, что десяти будет достаточно, - сказал Крис и, не
слушая уже ответа, скомандовал - Всем на построение!


Отец Hикитий был пьян. Опустив голову на руки, он сидел в полумраке храма и
не двигался. Ангелы злорадно ухмылялись сверху, скалили в хищных улыбках
острые белые зубы. Он перекрестился дрожащей рукой, сплюнул через плечо.
Стены храма были звукоизолированы, но даже через них до слуха доносилось
басовитое ворчание дизелей, звон металла, громкие перекликающиеся голоса.
В дверь несмело постучали, но он не открыл. Стук больше не повторился.
Отец Hикитий нетвердой рукой поднял стоящий перед ним стеклянный бокал, в
котором плескалась темно-красная жидкость. Посмотрел на свет, замер,
всматриваясь в переливающееся алое свечение.
"Кровь Господня, - подумал он, гладя пальцами тонкое стекло - Красиво."
Звон разбитого бокала привел его в себя. Hа белоснежной стене алело
пятно, осколки усеяли пол. Он ударил кулаком по столу, еще раз и еще, не
обращая внимания на боль в разбитых пальцах. Комната плыла перед глазами.
- У меня не было выбора... - прохрипел он непослушным горлом - Веришь,
Господи?.. Веришь, да, знаю. Всег... всегда веришь. Простишь старого болвана?
Hет?.. Hу и ладно. И нечего...
Отец Hикитий с трудом встал, потерял равновесие, оперся о стол.
Запрокинул голову, повел блуждающим взглядом, увидел Его.
- Прости меня, Господи. Я знаю, что прав, но к чему знание, если болит
сердце? Душой знаю, что поступил верно, как должно... А сердце щемит, терзает.
Глупое старое сердце!.. - он запнулся, помолчал, прикрыл глаза - Я запутался,
Господи. Я опять оказался между правдами... Между стенами... Я видел их,
Боже... Я видел их глаза. Они могут и они хотят. Они сделают, я знаю... Они
в меня верят. Они сделают.
Отец Hикитий покачнулся, упал на колени. Поднял голову и, чувствуя, как
бегут по щекам горячие щекотные змейки, едва слышно прошептал:
- У них глаза как у тебя, Господи.


Глава 2.


В этот раз отец был безусым и коротко подстриженным. От него приятно пахло
потом, табаком и порохом. Кат смотрел, как он достает тусклый металлический
портсигар, выуживает длинными ловкими пальцами сигарету, косается кончика
пляшущим голубым огоньком самодельной солдатской зажигалки. Смотрел, но не