"Дмитрий Соловьев. Чистильщик " - читать интересную книгу автора

и бок животного, сатанея от боли, ярости и запаха крови - своей и врага.
Он не помнил - сколько нанес ударов. Но на одном из них нож засел
между ребер, и Ермолаев не смог его вытащить. Тогда он отбросил зверя,
вскочил и схватил карабин,
("Слава богу, - говорил он потом, - что я почти всегда досылаю
патрон".)
Ермолаев едва успел снять карабин с предохранителя и, вскинув его,
уложить цевье на сгиб локтя. Зверь - Ермолаев разглядел его в полутьме:
очень крупный волк - прыгнул.
По всем законам природы он должен бы был умереть. Но он прыгнул.
Еомолаев встретил его пулей на лету. Попав в нижнюю челюсть, пуля
отшвырнула зверя назад. Но он прыгнул вновь. Этот прыжок у него получился
коротким, но, завывая от боли, он вновь собрался в комок. Ермолаев едва
успел дернуть стволом в сторону врага и вновь нажал на спуск.
Когда последняя гильза, отвратно воняя сгоревшим порохом, вылетела и,
звеня, покатилась по дощатому некрашеному полу, к дому Ермолаева уже бежали
вооруженные соседи-охотники, разбуженные пальбой. Залитый кровью,
обессиленный Ермолаев сидел на полу, баюкая на коленях карабин. В неясном
свете фитиля керосиновой лампы - зажигая, Ермолаев разбил ламповое стекло -
он разглядел поверженного врага своего. И, теряя сознание, успел подумать,
что такого крупного волчину он еще в жизни не видывал. Да и никто не
видывал.


V

Малахов, нависая над столом и щурясь от дымной рези в глазах,
разглядывал фотографии. В кабинетик набилось человек восемь, и все нещадно
дымили сигаретами.
- Вот, вот, - азартно выкрикивал кандидат бйонаук Грюнвольд, больше
напоминавший внешностью и манерой общения какого-нибудь Моню Гершмана с
Молдаванки, нежели научного консультанта засекреченной следственной
группы. - Вы ж таки посмотрите! Цепочка следов волчья, да, а промежутки
между следами и сам отпечаток лапы крупнее. Я ж, мое почтение, Виктор
Николаич, не криминалист, однако ж могу сказать - эти зверюги крупнее всех
ранее виденных экземпляров да и тяжелее килограмм этак на
десять-двенадцать. Чтоб я сдох!
- Подожди-подожди, Семен, не подыхай. Лучше разъясни-ка - а вот почему
крупнее? - всполошился Родионов. Как и Малахов, он больше не был старшим
группы. Две их следственные бригады объединили в одну и поставили во главе
ее подполковника. Но тот, осознавая свою некоторую ограниченность, в дела
подчиненных почти не совался, оставил им - относительно - полную
самостоятельность действий.
- Ха, - упер руки в боки Грюнвольд, - ты меня спрашиваешь, так? Если б
я это знал, то прямо пошел бы к начальству, стребовал с него двухмесячную
зарплату всей группы, а вас, дармоедов, разогнал бы к бениной маме, нет?
- Ладно, ребята, хватит, - остановил их Малахов, ибо препирательства
могли длиться до бесконечности. - Что там по этому нападению на крутого
сибирского парня?
- Какого?