"Сергей Михайлович Соловьев "Петровские чтения"" - читать интересную книгу автора

разнообразия находящихся в нем предметов и потому необходимо
сосредоточивает свое внимание на одном каком-нибудь круге предметов,
особенно ему нужных, и остается известное более или менее продолжительное
время там, где они помещаются, и потом переходит на другое место,
обратившее на себя его внимание, и здесь опять останавливается: так и
правительство чрезвычайно обширной страны принуждено переносить свое
местопребывание из одной части страны в другую по мере надобности, по мере
прилива и отлива сил народных в ту или другую страну, по мере
сосредоточения народных интересов, народного внимания здесь или там;
следовательно, это перенесение правительственных местопребываний не может
являться в истории чем-то произвольным.
Так называемое перенесение столицы из Киева во Владимир Андреем
Боголюбским не было делом произвола одного князя, это явление было
следствием отлива народных сил с юго-запада на северо-восток;
доказательство слишком ясно:
этот юго-запад, эта Русь, главная начальная историческая сцена,
оказалась столь слабою, что не могла поддержать своей политической
самостоятельности, и Русь самостоятельная могла явиться только на
северо-востоке. Также не было произвольно утверждение правительственного
местопребывания в Москве, когда понадобилась средина Восточной России для
ее собрания и для обороны русской самостоятельности равно от Востока и от
Запада, от татар и Литвы, от бесерменства и латинства. Также непроизвольно
было появление новой столицы на берегу моря в начале новой русской
истории, истории по преимуществу европейской. Не Петр по своему произволу
утвердил правительственное пребывание в Петербурге, ибо новопостроенный
городок был оставлен своим основателем вовсе не в таком привлекательном,
положении, чтоб удобствами жизни заставить двор предпочесть его Москве или
какому бы то ни было другому месту. После Петра мы видим известную реакцию
против его деятельности; русские люди имели полную возможность разобраться
в материале преобразования и разбирались:
одно оставили нетронутым, другое изменили, а потом опять нашли нужным
уничтожить изменения, возвратились к петровским формам; некоторые же
учреждения, как совершенно не способные привиться к русской почве,
исчезли. Что же мешало не укреплять за Петербургом значение столицы? Ясно,
следовательно, что он приобрел это значение не по произволу Петра; это
значение дано ему ходом истории, точно так же как поднят был Владимир на
счет Киева и Москва поднялась на счет Владимира. Петру принадлежит
указание, но не насилие. И чем сильнее жалобы насчет невыгод положения
новой столицы, чем сильнее упреки, делаемые совершенно несправедливо Петру
за выбор места для столицы, тем яснее для историка необходимость явления:
ибо что же заставило сносить такие неудобства?
Один ответ: необходимость! Что касается до выбора места для Петербурга,
первого русского города при западном море,- выбора, за который упрекают
Петра, то стоит только взглянуть на тогдашнюю карту Восточной Европы, чтоб
понять этот выбор: новый город основан там, где западное море всего глубже
входит в великую восточную равнину и наиболее приближается к собственно
русской земле, к тогдашним русским владениям. Наконец, что касается
неудобств климата и почвы, то нельзя требовать от людей физически сильных,
чтоб они предчувствовали немощи более слабых своих потомков.
Петра менее, чем кого-либо, можно упрекнуть в односторонности взглядов