"Владимир Солоухин. Мать-мачеха" - читать интересную книгу автора - Ребята, а кто знает, у сержанта "Клавочка" есть?
- Наверно, получше твоей. - Что он, рыжий, что ли, чтобы не было! Сказано было без умысла - сорвалась с языка поговорка, но отделение дружно захохотало. И сразу все заметили командира. - Встать, смирно! - крикнули вместе двое. - Товарищ сержант, вверенное вам отделение занимается матчастью пулемета. Занятие проводит ефрейтор Пальцев. - Не следует складывать в кучу металлические части: будут забоины, замок откажет в бою. - Товарищ сержант, - облегченно выпалил ефрейтор, - разрешите доложить: замок учебный. - На то он и учебный, чтобы учиться на нем обращению с настоящим боевым замком. Делаю вам замечание. Невольно подслушанный разговор испортил настроение Дмитрию. Сами того не зная, смехом своим и безобидной, казалось бы, репликой бойцы задели больное место в душе своего командира. Дмитрию Золушкину доходил двадцать первый год. Был он некрасив: лицо круглое, густо, до медной красноты осыпано веснушками, волосы рыжие, уши приоттопырены. Правда, с цветом волос счастливо сочетались темной синевы большие глаза, но в деревне, где прошла юность Дмитрия, вряд ли кто обращал внимание на такую тонкость, а что рыжий да конопатый - бросалось каждому. Деревенские ребятишки, заметив в человеке какую-нибудь слабость, полоса отчуждения между ним и мальчишками. То есть не то чтобы он не играл с ними вовсе, но в одиночестве чувствовал себя гораздо свободнее и лучше. (Полуодинокое Митькино детство вернее ученых статей рассказывало о том, насколько правдива и глубока чудесная история, придуманная датским башмачником. Особенно если мы проследим за жизнью рыжего мальчишки хотя бы до ее середины, когда ни в характере, ни в делах не останется ничего от неуклюжего желторотого увальня, но, сверкнув белизной, широко распластаются в синеве тяжелые лебединые крылья.) Из-за мальчишечьих насмешек Митька был убежден в некоей своей неполноценности по сравнению со всеми другими черноволосыми и русоголовыми мальчишками. Бегство от мальчишек шло по трем путям. Во-первых, в лес и на речку, то есть к природе; во-вторых, в разные мечтания, то есть в себя, и, наконец, в книги. Правда, был у Мити друг Гриша Тимкин. Тимкины - большая, дружная, веселая семья - переехали в Самойлово откуда-то с фабрики, и вскоре их в селе никто не звал по фамилии, а все больше Фабричные да Фабричные. Сам Прокофий - Фабричный - устроился работать колхозным кузнецом. С новым луком проходил однажды Митя Золушкин мимо кузницы. Крепкий черноглазый паренек в отцовской стеганке разбирал железный хлам, вытаскивая железяки из-под обтаявшего апрельского снега. Увидев Митю, паренек бросил работу и, вытирая руки о полу стеганки, пошел навстречу. Привыкший к постоянным подвохам со стороны сельских мальчишек, Митя весь насторожился и нахохлился. - Чего это у тебя? - спросил черноглазый. |
|
|