"В.Солоухин. Сосьвинские мотивы" - читать интересную книгу автора

замечательных людей" написать для них книгу о ком-нибудь по своему выбору.
Вплотную я не задумывался, потому что нужно ведь влезать в многотомные
архивы, в эпоху, в бытовые подробности. И кроме того, трудно для меня
написать так, чтобы и сказать то, что я хочу, и удовлетворить редакцию и
издательство. Возникала фамилия Жуковского. Но как писать о Василии
Андреевиче и опустить из его биографии (а значит, и из книги), что он был
воспитателем одного из просвещеннейших и лучших российских государей -
Александра II? Александр II впоследствии победоносно закончил кавказскую
войну, отменил крепостное право, освободил болгар от турецкого ига, провел
несколько благотворных реформ. Ведь с неподдельным изумлением и удивлением
он воскликнул, обращаясь к убийце, бросившему в него бомбу:
- За что же ты меня, братец?!
Да он мог бы и не погибнуть. Но первая бомба ранила случайного
мальчика, и Александр, вместо того чтобы велеть кучеру хлестнуть лошадей,
спрыгнул из экипажа помочь этому мальчику. А тут и вторая бомба...
Нет, ты пиши о Жуковском как о поэте, как о друге Пушкина, а о том, как
он воспитывал будущего императора, писать не надо.
Перебирал я в уме и еще несколько фигур. О иных всего не скажешь и не
расскажешь, другие несимпатичны от начала до конца. И тогда мелькала
мимолетная мысль - Меншиков. Вот о ком можно бы написать.
Ведь это надо же: из уличного мальчишки сделался первым помощником, да
что помощником - другом Петра Великого! И когда (водился за ним грешок,
прилипала к рукам государственная казна) разные комиссии "катили на него
бочки", как сказали бы мы теперь, и когда уж неопровержимо докладывали царю,
что уличен Александр Данилович, царь закрывал дело одной фразой: "С
Данилычем меня бог рассудит".
Многие ищут в отношениях Меншикова и Петра какой-то такой услуги
(сделанной хотя бы и в молодости), которой царь не забыл никогда. Были,
наверное, и услуги, но дело все же не в этом.
Во-первых, почему не допустить, что Петру как живому человеку нужен был
среди множества верноподданных просто друг. Во-вторых, Петру нужен был как
бы второй Петр, как бы его второе "я", ибо при его кипучей и многогранной
деятельности он везде не успевал.
Только Меншиков мог в связи с изменившейся обстановкой действовать во
изменение царских указаний, мог принимать самостоятельные, часто дерзкие
решения, но всегда идущие на пользу царскому, то есть общему, делу. Царь ему
повелевает в письме от 9-го числа взять такой-то город (Опошню вблизи
Полтавы), а город этот уже 7-го Меншиковым взят. Не секрет, что и Полтавская
битва выиграна не на пятьдесят ли процентов благодаря инициативности и
личной беззаветной храбрости Александра Даниловича. Стяжал, конечно, стяжал
где мог, но и живота своего не щадил.
Вот, скажем, сражение под польским городом Калишем. В то время поляки
были разделены на два соперничающих лагеря. Один возглавлялся Станиславом
Лещинским, а другой польским королем Августом II. С Лещинским была вся
шведская армия, а с Августом II Александр Меншиков. Не будем вдаваться в
подробности тогдашней политики. Автор замечательной монографии о Меншикове
Николай Иванович Павленко пишет на странице 39:
"Исход сражения определили русские войска и энергичные действия
Меншикова. В сражении он блеснул и полководческими дарованиями, и личной
отвагой. Хотя он накануне и успокаивал супругу, находившуюся в обозе, что "в