"В.Солоухин. Ненаписанные рассказы" - читать интересную книгу автора

выйти. Вот ее и сосватали за Мишана, подальше от своей деревни...

НЕ О ТОМ Я ЖАЛЕЮ...

Александр Альфредович Бек был человеком хитрым, лукавым и по-своему
веселым. Говорит о чем-нибудь вроде бы грустном для него и вообще, а глазки
его голубенькие, маленькие так и бегают, так и прыгают. Кроме того, у него
была приговорка, происшедшая из распространенного паразитирующего словечка
"так сказать". Вместо "так сказать" Александр Альфредович говорил "кашка".
Как уж могло превратиться внятное "так сказать" в "кашка", я не знаю, но
речь Бека была вся пересыпана этим словечком.
Мы были знакомы, и при редких встречах, преимущественно где-нибудь в
Доме творчества, в Малеевке, в Переделкине, в фойе ЦДЛ, у нас установилась
этакая, как бы сказать, игра в поддавки.
- Кашка, слышали, что чехи, кашка, творят? Сущее, кашка, безобразие.
Кашка, хотят идти каким-то своим путем. Это же, кашка, полное безобразие...
Ну вот, говорит он так, а глазки веселые, бегают, лукавят, хитрят.
- Да, - начинаешь вторить ему, играя в поддавки, - и это при самой-то
свободной и демократической системе в мире. И чего не хватало? В магазин
зайдешь - колбасы пятнадцати сортов, масла - хоть завались, икра черная и
красная...
- Кашка, их бы осенью к нам на картошку, дурь-то и вылетела бы!
А глазки веселенькие так и бегают.
Однажды Александр Альфредович дал мне почитать свой новый роман, в
рукописи. Это была главная книга его жизни. Сначала роман назывался "История
болезни..." номер такой-то (а какой, я не запомнил). Потом пришлось его
переименовать (все это в рукописи) в "Онисимов", потом появилось третье
названье - "Новое назначение". Дело было там в том, что этот Онисимов,
крупный государственный (или хозяйственный) деятель сталинской эпохи,
умирает в больнице от рака. Ну и с ним вместе (подразумевается) умирает
целая сталинская эпоха. Так казалось, должно быть, Беку.
Я роман прочитал и после этого каждый раз при встрече с Беком мог уж
спрашивать: "Ну, как роман?"
- Плохо, кашка. - Тут глазки уж не веселились, но бегали. - В
издательстве прочитали и требуют доработки. Многие места придется менять.
Название романа мы уже изменили.
В другой раз:
- Плохо, кашка. Роман отослали читать наверх.
Так и шло года два, три. Роман не брали ни один журнал, ни одно
издательство. Наконец вновь я спросил о судьбе рукописи у Александра
Альфредовича.
- Владимир Алексеевич, кашка, катастрофа...
Никогда я еще не видел у Бека таких веселеньких, бегающих, прыгающих
глазок.
- Катастрофа, Владимир Алексеевич, беда, несчастье.
- Да что такое?
- Роман, кашка, издали на Западе.
- Ну... Они многое теперь издают. Надеюсь, не вы сами отослали им
рукопись, как-нибудь она попала к ним окольным путем... А здесь вы сделали
что могли. Ведь рукопись побывала во многих журналах и издательствах. Вы не