"В.Солоухин. Григоровы острова (заметки о зимнем ужении рыбы) " - читать интересную книгу автора

вечера.
- А то как?! - возбудилась вдруг Мария Федоровна. - А я, думаете, не
кляла? А я, думаете, дорогу не заступала? Да еще переживаешь целый день, как
бы не утонул. По первому льду до греха недолго.
Тут Мария Федоровна на некоторое время замолчала, а потом уж и
высказалась до конца.
- Я ведь три (с этаким ударением на слове "три") ступени прошла.
- Какие же, Мария Федоровна, ступени?
- Сначала я вязала узлы. Как он начнет собираться в свою отлучку, я все
простыни, все белье из комода - в узел. Если уйдешь, бесстыжие твои глаза,
то я из дому долой. И не жди меня больше, и не жди, не вернусь.
Он, известное дело, усмехается, пешню в руки, ящик через плечо и пошел.
Нечего делать, не целый же день на узле сидеть, развязываю. Снова все
распределяю по комоду. И простыни, и белье...
- Значит, это и была ваша первая ступень?
- Она и есть. После нее я стала менять свою стратегию. Соберется он
утром, станет завтракать, я ему к завтраку четвертинку. Ну, думаю, сейчас он
выпьет, обмякнет, разогреется, и не захочется ему на целый день на мороз. А
захочется обратно в постель. Он, проклятый, четвертинку выпьет, усмехнется и
пошел. Нет, погоди, я тебе в другой раз - пол-литра. После пол-литра уж
никуда нельзя, кроме как спать. Но он и тут приспособился. Половину сейчас,
за завтраком, выпьет, а другую половину пробочкой заткнет и в карман.
- А какая же, Мария Федоровна, была ваша третья ступень? Снова меняли
свою стратегию?
- Неуж. Если ты, говорю, не хочешь со своей женой дома сидеть, то я с
тобой буду ездить на эту твою... рыбалку. А чтобы каждое воскресенье
поврозь - того не допущу... Ну и что же, съездили мы три воскресенья, на
четвертое он, смотрю, не собирается. В кино, говорит, сходим, Иван Ивановича
в гости позовем, в шашки давно не играли. Ну и ладно, думаю, не поедем. А
червячок так и сосет, так и сосет. Спать легли - спать не могу. Степан,
говорю ему, Степан, а может, съездим хоть на полденька, опустим мормышку.
Погода тихая, теплая, обязательно будет клев. Ну, хоть недалеко, хоть в
Хлебниково или хоть в Водники.
- Спи, - говорит, - старуха, сказал - не хочу, да и мотыля нет.
- Что ты, Степан, мотыля я уж с четверга запасла. Крупный такой, что
твои спички. Живой. Я уж его и крахмальцем пересыпала... Так-то вот и
кончилась вся моя стратегия.

Мой друг и земляк, а в будущем учитель по этой части, Саша Косицын, как
и каждый человек, родившийся на нашей маленькой Ворще, тоже сначала и
представить не мог, чтобы зимой можно было ловить рыбу удочкой.
Когда приехал он учиться на высшие офицерские курсы, расположенные на
берегу большого подмосковного озера, то, конечно, из окна каждый день видел
заснеженную ровную скатерть озерного льда, окаймленную ровными зимними
кустиками. Так было в будние дни.
- В воскресенье посмотрел я в окно, - рассказывает Саша, - и сильно
удивился: зачем на озеро навозили навозу? Этакие ровные черные кучки.
Точь-в-точь как у нас на полях. Посмотрел через час - прибавилось. Столько
появилось черных кучек, что хватило бы на удобрение целому колхозу. Но зачем
они оказались на льду? Взял лыжи, поехал на озеро, посмотреть. Подъезжаю