"В.Солоухин. Олепинские пруды и другие рассказы (Собрание сочинений в 4 томах, том 2)" - читать интересную книгу автора

Я оказался на лопатках и в луже. Крыть было нечем, оставалось молчать
либо как ни в чем не бывало заговорить о завтрашней предстоящей рыбалке.
Вдруг шофер Витя, не сказавший за целый день ни одного слова, но
слушавший все наши разговоры, выпалил, будто кинулся с высокой кручи в воду
вниз головой:
- Кумыс-то раньше... Александр Васильевич... горлышки у бутылок рвал.
Сами знаете. А теперь откроешь - и не шипит.
После этого неожиданного выпада Вити никто из нас, ни мой друг Алексей,
ни Александр Васильевич, ни я, ни сам Витя, не сказал больше ни слова.
Впрочем, и не успели. Показалось уж впереди темное пятно села, и было ясно,
что успеем доехать до места, так и не зажигая фар, автомобильного яркого
света, который осветил бы узкую полоску дороги, но зато сразу погрузил бы в
темноту все вокруг нас: и колосящиеся поля, и отдаленные сумеречные холмы, и
самое небо.

1970

ОЛЕПИНСКИЕ ПРУДЫ

Пруды в нашем селе давно пора бы почистить. Попытка, правда, была. Года
три-четыре назад выдалось сухое жаркое лето. Жара и сушь установились с
апреля, и, надо полагать, не позднее чем в мае кому-нибудь могла уж прийти в
голову мысль насчет капитальной чистки пруда.
Если такая мысль действительно зародилась с весны, то, значит, зрела
она весь май, весь июнь, весь июль и добрую половину августа. Это можно
понять. Ведь чем дольше стояла жара, тем больше было вероятности, что
вот-вот погода переменится и пойдут дожди.
- Надо бы сразу тогда, в апреле, спустить хоть один пруд. Он уж давно
бы высох. А теперь как его спустишь?
- Спустить не штука. Но, скажем, к примеру, нынче спустишь, а завтра -
дождь. Дело к осени. Разненастится, и пойдет все насмарку.
- То-то вот и оно.
А жара все стояла и стояла. И в середине августа решили в правлении
колхоза: будь что будет. К этому времени прудишки наполовину испарились,
обнаружив илистое дно с торчащими из него палками и железяками. Гуси и утки
испещрили обнажившийся ил своими следами-елочками. Ил вскоре ссохся в
голубоватый камень. Если бы убрать его от непогоды, то будущие археологи
легко могли бы изучать по засохшему илу, какая водоплавающая птица водилась
у колхозников в шестидесятых годах нашего века.
Итак, в середине августа было решено спустить и вычистить верхний пруд.
Бульдозер за четверть часа пропорол плотину, насыпанную олепинскими
мужиками, может, двести, а может, и пятьсот лет назад. Остатки воды вытекли
из пруда и потекли по траве под горку, к нижнему, тоже полуиспарившемуся
пруду. Трава и земля между прудами овражистая, в глубоких оспинах коровьих и
лошадиных следов. Караси, вытекшие вместе с водой, к восторгу сельских
мальчишек, задерживались в этих глубоких ямках.
Думали так: когда вода из пруда утечет - пустим бульдозер. Он раздвинет
ил, выгребет его на плотину, доберется до основного грунта, до глины. Ложе
пруда расширится и углубится. Тогда останется заделать прореху в плотине, и
весной во время таяния снега новая свежая вода наполнит новое чистое ложе.