"Владимир Солоухин. Третья охота" - читать интересную книгу автора

Потому осиновую кору любят все звери, что она содержит полезные и даже
целебные вещества. Могу доложить, что уже 25 лет беспрерывно и ежедневно
потребляю настойку на осиновой коре. Зеленую молодую кору я обстругиваю с
дерева, сушу, а затем настаиваю на ней водку. Пью два-три раза в день, по
небольшой рюмочке.
- Ну и что?
- Прекрасно себя чувствую. Сердце болело, теперь не болит. Общее
самочувствие, нервы - все в общем порядке. Так что рекомендую: пейте
настойку на целебной осиновой коре!)
Что касается меня, то я с удовольствием бываю в осиновых лесах, не
думая о качестве и физико-механических свойствах осиновой древесины.
Мне нравится нежно-зеленая яркая окраска стволов осины, отличная от
красно-бурых сосен, от белых берез, от черной коры дубов, лип и вязов. Я не
хочу сказать, что краснолесье хуже, но красив и осиновый лес, как бы
освещенный бледно-зеленым светом.
Многие не любят, но мне нравится и вечное беспокойное даже в полное
безветрие лопотание осины. Это ведь не скрежет, не грохот, не урчание
моторов, не скрип тормозов, не железо по железу и не стекло по стеклу. Это
очень нежное, неназойливое, безобидное и, я бы сказал, какое-то прохладное
лепетание, вроде вечного плеска моря.
С первым дыханием осени до неузнаваемости преображается матово-зеленая
сероватая листва осин. Когда Пушкин восторженно воскликнул: "Люблю я пышное
природы увяданье, в багрец и в золото одетые леса", виновницей слова
"багрец" явилась осина. Откуда-то берется в листве яркая полная краска,
киноварь. Впрочем, можно обнаружить в осиновой листве богатую гамму от
чистого золота через розовый и красный тона к вишневому цвету. Но больше
всего именно - багрец. Точно каждый лист накалили на огне до яркой красноты,
и вот теперь все горит и светится.
Вместе с листвой преображается и сам лес, а вместе с лесами и весь
пейзаж среднерусских равнин. Осиновый лес в то время между черной землей и
серым осенним небом словно полоска зари, и кажется, что от него светлее на
мглистой, ненастной земле. Бывает на склоне горы, что нижний и верхний ярусы
леса хвойные и, значит, черные, а между ними длинной полосой золотое
свечение берез и красное горение осин. Каждая осина в лесу или стоящая
отдельно на меже кажется мне в это время каким-то фантастическим марсианским
растением, потому что непривычно видеть, чтобы дерево было все красное с
головы до ног.
Опадая на землю и полежав под снегом, листва осин перегорает, потухает,
становится пепельной, почти черной. Она склеивается в плотную ровную
подстилку, сквозь которую ранней весной пробиваются прекрасные цветы
медуницы с золотыми и синими венчиками.
Осенью же сквозь многослойно спрессовавшуюся листву вылезают на свет
божий удивительные растения, которые сначала мы зовем челышами, а позже -
просто осиновым грибом. Думается, что, если бы не было в осине совсем
никакой пользы, только ради этих грибов стоило бы ей расти на земле и
украшать землю.
Молодой челыш представляет из себя белый плотный пенек, на который
плотно, как наперсток (или как берет), надета ярко-красная бархатная
шарообразная шапочка.
В зависимости от возраста пенек может быть потолще и потоньше. От его