"Сергей Солоух. Клуб одиноких сердец унтера Пришибеева" - читать интересную книгу автора

- Была одна, а стало две.

Увы, мадонна томская, Валера Караваева, как
выяснилась вскоре, иные действия арифметические в уме
произвела и результат у нее получился отличный несколько от
очевидного.

Хотя, возможно, и действий-то никаких и не было,
так, импульс, порыв, очередной соблазн бесовский. Скорее
всего, короче, после посещения базара и коопторга у вокзала с
водонапорной башней (а, может быть и водокачкой
пристанционной, как буфет, сортир и мост ажурный,
клепаный, прекрасный, словно аэроплан Авиахима) попросила
молодая мать молодого отца остановить телегу, спрыгнула на
снег изъезженный и, не забыв стряхнуть желтые стебли
прошлогодней травы, мимо грязного и несимпатичного
уличного строения без окон и дырами зловонными вместо
дверей пошла, направилась в само купеческих времен здание.
Внутри, в помещении повела она себя странно и нелогично.
Вначале как-будто бы озиралась, как-будто бы искала
табличку, букву нужную, не нашла, вышла (зачем?) на
черную, ледком подернутую платформу, сделала шаг, другой,
и вдруг, решительно вложив ладони-лодочки в чьи-то белые
конопатые лапы, услужливо протянутые из ближайшего купе
прокуренного, оторвалась от убегать из-под ног уже начавшей
земли и была такова.

Сиротство Доддам, похоже, на роду написано, но
слава Богу, на этот раз хоть без детдома обошлось.
А печаль, если кого-то и посетила, над кем-то крыла
унылые распростерла и округлила коровьи глаза, то
горемыкой этим оказаться суждено было Васе. Василию
Петровичу Додду, председателю правления южносибирского
областного общества охотников и рыболовов, годам к сорока,
к пику жизненному и административному осознавшему вдруг
с горечью и даже завистью в душе нехорошей, что улыбка
милая плутовки ласковой, племянницы Валеры, Вали, ему,
ворчуну, самодуру и зануде, приятней и дороже всех вместе
грамот, пятерок и угрей с приданым в собственность
доставшегося приемыша Сергея.

Но делать нечего, закон, конечно, был на стороне
бывшего егеря, а ныне директора цеха мелкого опта при
Южносибирском областном охотоуправлении Николая
Петровича, успевшего за исторические те два часа не только
подбросить к вокзалу моральную разложенку с неустойчивой
психикой, но и украсить по ее просьбе настоятельной
каракулями жирности завидной сразу две, если не три графы
толстенной книги регистрации актов рождения и смерти.