"Марк Солонин. 22 июня, или Когда началась Великая Отечественная война" - читать интересную книгу автора

танковой бригады - именно это соединение в феврале 1940 г. прорывало "линию
Маннергейма" на самом страшном ее участке - в районе "высоты 65,5", проложив
дорогу наступающей советской пехоте через 45 (сорок пять) рядов
заминированных проволочных заграждений [8].
Указом Президиума Верховного Совета СССР в апреле 1940 года 20-я
танковая бригада была награждена орденом Боевого Красного Знамени, 613
человек получили ордена и медали, 21 танкист был удостоен звания Героя
Советского Союза. Столь же велики были и заслуги 13-й краснознаменной
бригады, за успешное руководство которой комбриг В.И. Баранов был 21 марта
1940 г. удостоен звания Героя Советского Союза [8].
Однозначно преступный и подлый характер той войны отнюдь не умаляет
значение уникального опыта прорыва укрепленной оборонительной полосы в
тяжелейших природных условиях, который приобрели на Карельском перешейке
советские танкисты. А было их (танкистов) там совсем немало - уже к началу
боевых действий группировка советских войск насчитывала 2289 танков, и в
дальнейшем это число непрерывно росло [1, с. 153].
Наглядной иллюстрацией богатого боевого опыта советских танкистов могла
служить картина того, как 1-я танковая покинула место своей постоянной
дислокации в поселке Струги Красные под Псковом.
Генерал-полковник И.М. Голушко (в те дни - только что окончивший
Киевское танковое училище лейтенант) описывает в своих мемуарах, что он
увидел, приехав в бывший лагерь 1-й танковой дивизии:
"...кроме старшины, представившегося начальником танкового парка, здесь
никого уже не было... Оставшиеся танки - 20 единиц БТ-5 и БТ-7 - считались
на консервации. Осмотрел я их и только ахнул: одни без коробок передач,
другие без аккумуляторов, у некоторых сняты пулеметы...
На вопрос, что все это значит, старшина ответил, что полк, поднятый по
тревоге (подчеркнуто мной. - М.С), забрал все, что можно было поставить на
ход..." [9]
Вот это и называется - на войне как на войне. По понятиям мирного
времени двадцать брошенных, разукомплектованных танков - это преступление.
Но командование 1-го мехкорпуса уже 17 июня 1941 г. знало, что мирное время
для него и для вверенных ему дивизий закончилось. А это значит, что надо
вырываться из тесной "ловушки" давно разведанного противником лагеря, не
теряя ни одной лишней минуты. А все неисправные танки ободрать как липку на
запчасти для тех, что пойдут в бой. Для порядка и присмотра оставили при них
бравого старшину - и вперед!
Кстати, а куда это - "вперед"? Куда 17 июня 1941 года двинулась первая
и по номеру, и по уровню подготовки танковая дивизия Красной Армии?
Даже правила строжайшей советской сверхсекретности не могли скрыть от
бойцов и командиров 1-й тд тот удивительный факт, что солнце вставало справа
по ходу движения эшелонов, а садилось - слева. Другими словами, поезда
мчались куда угодно, но только не к западной границе. Холмы и перелески
Псковщины сначала сменились вековым сосновым лесом, а затем лес стал редеть,
все чаще разрываясь озерами, болотами, а то и вовсе безлюдной каменистой
пустошью.
Утром 22 июня головные эшелоны лязгнули в последний раз тормозами и
замерли. Конечная остановка. Поезд дальше не идет. Некуда идти - рельсовый
путь обрывается в заполярной тундре. Приехали: станция Алакуртти Кировской
железной дороги. Мы в Лапландии - стране Санта-Клауса.