"Федор Сологуб. Земле земное" - читать интересную книгу автора

Вечер мирно догорал. За рекою лежали тихие дали. Большие босые
мальчики, как всегда по вечерам, пришли на пустой песчаный берег играть в
рюхи и подымать легкую сизую пыль длинными палками.
Здесь, в саду, был дикий, нетронутый уголок. У воды цвела
зеленовато-белая развесистая гречиха. Горицвет раскидывал белые полузонтики,
и от них к вечеру запахло слабо и нежно. В кустарниках таились
ярко-лазоревые колокольчики, безуханные, безмолвные. Дурман высоко подымал
крупные белые цветы, надменные, некрасивые, тяжелые. Там, где было сырее,
изгибался твердым стеблем паслен с ярко-красными продолговатыми ягодами. Но
эти плоды, никому не нужные, и эти поздние цветы не радовали глаз. Усталая
природа клонилась к увяданию. Саша чувствовал, что все умрет, что все
равно-ненужно и что так это и должно быть. Покорная грусть овладела его
мыслями. Он думал:
"Устанешь - спать хочешь; а жить устанешь - умереть захочешь. Вот и
ольха устанет стоять, да и свалится".
И явственно пробуждалось в его душевной глубине то истинно земное, что
роднило его с прахом, и от чего страх не имел над ним власти.
Кто-то запел. В тихом воздухе печально звучала заунывная песня. За
рекою раздавались эти протяжные звуки, - словно кто-то звал, и печалил, и,
лишая воли, требовал чего-то необычайного.
Но неужели суждено человеку не узнать здесь правды? Где-то есть правда,
- к чему-то идет все, что есть в мире. И мы идем, - и все проходит, - и мы
вечно хотим того, чего нет.
Или надо уйти из жизни, чтобы узнать? Но как и что узнают отшедшие от
жизни?
Но, что бы там ни было, как хорошо, что есть она,
смерть-освободительница!
И засмеялся Саша на воду, и думал:
"Если упасть? утонуть? Страшно ли будет тонуть?"
Вода тянула его к себе влажным, пустым запахом. Нисколько не было
страшно, и равнодушно думал Саша о возможности смерти. Все равно уже не
стало своей воли, и он пойдет, куда устремит его первое впечатление.
Он неодвижно смотрел перед собою. Лепестинья подошла сзади. Она глядела
на него суровыми глазами. Тихо и сурово сказала она, качая дряхлою головою:
- Что смотришь? Куда смотришь? Опять к ней засматриваешь?
И она пошла мимо, уже не глядела на Сашу, и не жалела его, и не звала.
Безучастная, суровая, проходила она мимо.
Легкий холод обвеял Сашу. Весь дрожа, томимый таинственным страхом, он
встал и пошел за Лепестиньею, - к жизни земной пошел он, в путь истомный и
смертный.