"Попытка" - читать интересную книгу автора (Миронов Дмитрий)

Глава 1

"- Рукоять меча удобно легла в ладонь. Широкое лезвие отливало хищным блеском, показывая, что оружие познало вкус крови.

Роллан закрутил клинок в воздухе, проверяя его баланс, и почувствовал, как оружие затрепетало в руке, ведя кисть в сторону пригнувшегося противника…"

Я зевнул. Остановил текст, и потер глаза.

Очередная псевдобоевая муть. Надо же, еще один проверяльщик баланса нашелся! Видимо, даже не стоит интересоваться – а держал-ли автор в руках не то, что меч, а хотя бы настоящий кинжал…

Кто там у нас в авторах?..

– А, вот ты где!..

Нет. Не знаю. Имя ни о чем не говорит. Явно читать дальше не стоит. Раз не тянет, то и не нужно. Когда попадается что-нибудь стоящее, то оторваться от чтения всегда стоит больших трудов. А здесь не только оторваться, а даже продолжать не очень… Хотя, как знать, может быть, я вовсе не такой – уж ценитель изящной словесности, каким себе кажусь?! Несмотря на многие и многие прочитанные книги самых разных авторов, увы, меня интересует всего лишь несколько жанров… Первое место по праву занимает фантастика. Скорее всего, именно благодаря ей, я получил "широкие, но бессистемные" – как выразился мой отец, знания. Вернее будет сказать – не знания, а представление о самых разных вещах, на которые в обычных житейских обстоятельствах мое внимание никогда бы не обратилось. Однако этот факт естественным образом вытекает из самой сути книгочейства. Мимоходом подобранные сведения закрепляются в мозгу самостоятельно, не требуя ни зазубривания, ни заучивания. Каждый может привести массу примеров из своего читательского опыта.

Ну ладно. Надо бы чайку, что-ли, и может быть, чего посущественнее.

Я поднялся от монитора и направился на кухню. Сзади сипло мявкнул Барс, привычно предположивший скорое открытие холодильника. Однако подниматься с нагретого места на диване он не спешил, зная по опыту, что траектория моего движения может измениться в любой момент, и оказаться нацеленной вовсе в ванную, либо в прихожую, что неоднократно и случалось.

Опытен был друг мой Барс. Опытен и стар. За пять лет нашего совместного проживания я успел убедиться в его житейском опыте, и как следствие – мудрости.

Барс возник у меня, как наследство от прежних хозяев квартиры, по недосмотру не внесенный в договор купли-продажи, где была описана каждая мелочь предстоящей сделки.

Более того, его существование вообще не подразумевалось при осмотре самой квартиры, да и после покупки, когда я уже начал активно обживать новую для себя площадь, целую неделю я не подозревал о нем. Барс оказался такой же принадлежностью свежекупленной квартиры, как встроенный шкаф, или, скажем, унитаз. Просто как-то вечером, выйдя из лифта, я встретился с сидящим возле моей двери большим котом кофейной раскраски. Он даже не подумал отодвинуться, давая мне дорогу, и абсолютно спокойно ждал, пока я над его головой дотянусь до замка и открою дверь. Я сразу понял, что он желает войти. Это чувствовалось без всяких пояснений. Как уставший человек спокойно заходит к себе домой, не предполагая абсолютно никакого затруднения. Да и что может быть естественнее того, чтобы повернуть ключ и переступить порог?! Ключ повернул я, а Барс по-хозяйски, царственно проследовал в открывшуюся дверь.

Я даже слегка растерялся. Все-таки не каждый день ко мне в дом заходят незнакомые коты. Мне стало любопытно, что он будет делать дальше.

Кот неспешно обошел всю мою невеликую жилплощадь, обнюхал все находящееся в квартире, и величественно сел возле холодильника, глядя на меня. Я начал соображать, что делать дальше. Вообще-то я не имел ничего против котов любых размеров и расцветок, просто как-то раньше мне не доводилось с ними близко общаться. В его появлении было что-то непонятное.

Однако на мое счастье, в дверь позвонила соседка за какой-то надобностью, она же, увидев кота, прояснила ситуацию. Оказалось, что кот жил в этой квартире уже больше восьми лет, а прежние хозяева, съезжая, просто не вспомнили о его существовании.

С самого начала я не особо беспокоился его соседством, а потом просто привык. Барс уходил и приходил по своему желанию, был ненавязчив и не проявлял агрессивности. От меня требовалось лишь кормить его, и за это он был согласен не мешать моей частной жизни. В общем, мы мирно уживались в одной квартире.

Я включил чайник, и подошел к окну. За стеклами было темно, в свете фонарей кружился снег. Надо же, пять часов, а уже темно. Радует, что впереди два выходных, не нужно подниматься спозаранку и тащиться по обледенелым тротуарам на автобус, уныло отбарабанивать свои восемь часов, и возвращаться домой, представляя, что завтра цикл повторится сначала. Достал из холодильника упаковку пастрамы и выложил половину в кошачью миску.

– Их величество ничего другого знать не хотят-с…

Я щелкнул пальцами, из комнаты послышался мягкий стук – Барс соизволил откликнуться на призыв и покинуть лежбище. Пока я заваривал чай и смотрел как кот неспешно потребляет пастраму, в голове бродили мысли о том, что Барс сильно постарел, шерсть стала блеклой, а шрамы на морде выделяются намного сильнее, чем скажем, год назад.

Вскользь подумалось, что надо бы удалить начатую читаться книгу, удовольствия от нее все равно никакого. Поискать что-нибудь другое, более увлекательное, на сегодняшний вечер…

Кот насытился, и буркнув свое обычное: -"Ррря..", что видимо, выражало удовлетворение, проследовал в комнату. Я долил ему воды в миску и принялся за чай с булкой. Но процесс чаепития был прерван не самым приятным образом.

Из комнаты донеслось шуршание, треск и деревянный удар.

– Ах чтоб тебя! -раздраженно выругался я, и двинулся на шум. В комнате обнаружился упавший на пол деревянный карниз, на котором держались гардины. Не иначе, кот вцепился в ткань и вырвал все это хозяйство из креплений. Пришлось наводить порядок, вытаскивать из загашника складную стремянку и возвращать карниз на место. Он сопротивлялся. Все крепления карниза на правой стороне были вырваны из стены и валялись на полу. Когда я его вешал, то воспользовался оставшимися от прежних хозяев дюбелями, а не установил новые, и вот результат.

Хорошо хоть, что сейчас не десять вечера, никто не прибежит на шум. Можно с полчаса позаниматься хозяйством, имею на это законное право… Я улыбнулся, вспомнив, что именно со скандала по поводу передвигаемой мною мебели в одиннадцать вечера и началось мое знакомство с соседями. Но это было давно, и отношения не успели стать неприязненными. Найти дрель оказалось легко, и уже через несколько минут я старательно напоминал соседям через стенку, что пробивание отверстий в бетоне – дело недолгое, но шумное и хлопотное. Делал я это без души. Только в силу необходимости привести вид жилья в более-менее упорядоченное состояние. И видимо потому, что был занят другими мыслями, не сообразил, что находясь на вершине хлипкой алюминиевой лестницы, могу упасть. Что по закону подлости и случилось. Нажав слишком сильно на дрель, я не удержался на покачнувшейся площадке и с грохотом сверзился на пол.

Бошевская машинка последовала за мной, и сильно ударила по голове.

Весу-то в ней всего ничего, килограмма два, а может и меньше, но ударила она сильно, по макушке и виску, надо думать, рукояткой и корпусом одновременно.

Я много читал об "искрах из глаз", но ощутил это на себе впервые в жизни. Конечно, "искрами" назвать пережитые ощущения трудно. но на какое-то микроскопическое время я ощутил, как от удара "подпрыгнули мозги", если можно так выразиться.

Посидев на полу и отойдя от падения, я ощупал голову. Дырок вроде нет, однако синяки будут непременно. Две точки на голове болели. Завершить эскападу с гардинами и карнизом удалось лишь к девяти часам вечера, и особого желания заниматься чем-либо еще не наблюдалось. Я счел необходимым лечь спать, хотя обычно в это время только начинал входить во вкус свободного вечера перед выходными днями. Мне было нехорошо, слегка кружилась голова, и болели места ударов.

Проснулся я поздно, около десяти часов утра.

В ванной посмотрел на свое отражение.

– Да уж.. Под правым глазом налилась неприятной желтизной неширокая полоса. Было ясно, что вскорости она почернеет и будет являть собой то, что в народе называется "фонарь".

Теперь хоть из дома не выходи! Неизбежные подколки на работе, и косые взгляды в транспорте и магазинах обеспечены.

Принято считать синяк под глазом обязательным следствием пьяной драки. И вообще, украшенная фонарём физиономия производит впечатление бомжеватости, даже если ее обладатель при галстуке и в умных очках.

Потрогав пальцем синяк, я завершил утренний моцион и вернулся в комнату. Бесцельно побродив от телевизора к шкафу с книгами, и включив наконец телевизор, я обнаружил некую непривычность происходящего.

Всякий раз, когда позднее утро заставало меня дома, а не на работе, кот обязательно путался у меня под ногами, намекая на тот факт что, мол, пора бы, наконец, озаботиться утренним меню. И что лично он, например, начинал бы своё утро именно с инспекции холодильника, а не с хождения по комнате, от которого ни малейшей пользы, ни удовольствия не предвидится. Но сегодня было тихо. Барс лежал на кресле с полузакрытыми глазами, и на мои перемещения не реагировал.

Я подсел к нему, привычно положил руку на голову, обозначая свое присутствие. Хвост чуть двинулся с места, показывая, что я принят к сведению. Я потрогал кошачий нос, он был сухим.

Н-да. Заболел, наверное. Лечить котов я не умею, не приходилось как-то. -И что теперь с тобой делать? – риторически спросил я. Вопрос был проигнорирован, как неуместный и глупый. Я был согласен. Однако не могу же я просто так смотреть на болящего…

Свитер был не первой молодости, но холод лестничной клетки он задерживал неплохо, не давая мне слишком прочувствовать разницу между теплом квартиры и промозглостью бетонной площадки, на которую выходили несколько соседских дверей. На звонок в дверь, покрытую коричневым дерматином, замок щелкнул почти сразу. Дверь отворилась, и из неё высунулся пластиковый пакет с пустыми бутылками и прочим бытовым мусором. Пакет был всунут мне в руки, затем появился второй пакет с таким же содержимым. Действо сопровождалось прозаической фразой: -"Ты вовремя!.." После чего Вовка добыл из коридора третий пакет и мотнул головой в сторону трубы мусоросборника.

Сбросив отходы жизнедеятельности соседа в приветливый зев трубы, я с сарказмом сказал:

– Ну привет! Ага, привет! – насмешливо откликнулся Вовка. -Как ты вырос, как похорошел!..

Я мрачно сообщил: -Слушай, нужна консультация.

– Что, заболел? Он посмотрел на меня недоверчиво. -Вроде выглядишь неплохо. Ну, если не считать фонаря под глазом.. Кто это тебя так? В кабаке вчера кого-то не поделил? И теперь тебя нужно исследовать на предмет других увечий?

– Нет, -отмахнулся я, это не для меня. -Понимаешь, ну.. я где-то читал, что если человек – врач, то он вообще-то знает больше о ветеринарии, чем простой обыватель.

– Что я могу знать о ветеринарии?!.. -недоуменно вопросил Вовка. -И зачем это тебе?! Я собственно, хирург, если ты еще не забыл! Причем, человеческий! Он вытащил из кармана пачку сигарет, и мы закурили. -Так что там у тебя?

– Кот вроде как заболел, а ехать с ним по морозу.. Да и не знаю я, куда ехать. Нет у меня таких знакомых. И делать что, тоже не знаю.

Вовка прищурил глаз от дыма и внимательно посмотрел на меня. -И ты решил обратиться к хирургу. Очень здравая мысль. Заметь, к человеческому хирургу! Не к кошачьему! Помирать будешь, лучше не придумаешь! Я примирительно сказал:

– Ты не возмущайся. Рассуди сам, я вообще о животных ничего не знаю, кроме того, что их кормить надо. Ну еще о ящуре слышал. У коров. А у тебя всегда была дома всякая фауна. В общем, давай, ты глянешь, если ничего не увидишь – то придется искать зверского доктора. В смысле -звериного…

Он неохотно согласился, и выбросив окурки в люк мусоросборника, мы поднялись ко мне. Вовка пощупал кошачий нос, зачем-то поднял голову Барса, осмотрел лапы, при этом кот не выражал никаких эмоций. Ему было совершенно безразличны любые манипуляции, проводимые с ним. Хотя никогда раньше он не терпел прикосновений ни от каких посторонних, появлявшихся у меня дома, кроме меня. Об этом я не преминул сообщить "человеческому хирургу".

Вовка прищурившись посмотрел на меня.

– Я конечно, не ветеринар. Но мне кажется, что я не ошибаюсь. Ему сколько лет?

Я мысленно подсчитал и произнес в пространство:

– Должно быть около тринадцати. Или пятнадцать. Где-то так.

– Ну, я так и думал – суммировал Вовка. -Он просто старый. Ста-рый! Понимаешь? Может у него и есть какая-то внутренняя болезнь, я определить не могу, скорее всего оно так. Плюс старость. Посмотри на клыки -он открыл пасть коту. -Клыки были желтые, с коричневатым оттенком у десен. Видишь? Тупые и старые. Нос сухой. Дыхание плохое, в общем, помрет он наверное скоро.

Я посмотрел на Барса. Потом на Вовку. Внутри образовалось неприятное ощущение, как при посещении безнадежного больного. Вяло поблагодарив эскулапа, я пообещал зайти "на пиво", как только появится время.

Щелкнул замок, закрываясь за консультантом. Я поправил сбившийся половик возле двери, и пошел в комнату. Взяв кота на руки, я перенес его на диван, сел рядом, и положил руку ему на голову. Было грустно и неприятно чувствовать, что я не в состоянии ничем помочь животному.

В доме было тихо, даже привычно негромко жужжащий телевизор не мешал слышать шорох бьющихся в окно снежинок.

Мысли были вялыми и серыми, как сегодняшний день, с его покрытым облаками небом. Я просидел так довольно долго. Потом не спеша поднялся, зашел на кухню, постоял там возле плиты, бессмысленно глядя на коричневую эмаль, затем снова вернулся к дивану.

Есть не хотелось совершенно. Сидя напротив телевизора я привычно положил руку на большую неподвижную голову кота. На экране появился лев, зевнул и лениво поднявшись, ушел из кадра. Камера последовала за ним, показывая пейзаж явно африканского вида.

В этот момент под пальцами моей руки, лежавшей на голове Барса, раздался слабый хрустящий щелчок, какой бывает у лопнувшего спелого арбуза, и почувствовалось какое-то изменение под лежащей на голове кота рукой. Я убрал руку, но ничего особенного под ней не увидел.

Пришлось встать и зажечь торшер, все-таки погано было сегодня на дворе, темно, а в квартире – вообще сумерки. С появлением уютного освещения в комнате стало намного приятнее, и я вернулся на диван. Наклонившись над кошачьей головой, я внимательно вгляделся в загривок животного, в то место, где лежала моя ладонь. Слегка раздвинув шерсть я обнаружил на коже вертикальную трещинку, длиной около пяти сантиметров. Она проходила между ушами Барса и была незаметна под прикрытием кофейных волос. Странно. Я раньше ее не замечал. Да и не было у него на голове такого. Уж сколько раз я поглаживал кота по голове, не мог не заметить… Поранился он что-ли где-то? Да нет, непохоже это на рану.

Я осторожно развел шерсть и слегка потянул кожу возле трещинки в стороны, чтобы убедиться, что это не рана, а обычная кожная складка, так причудливо разместившаяся на кошачьей голове. Кожа с легкостью подалась и последовала за моими пальцами, расширив разрыв на добрый сантиметр.

Барс даже не шелохнулся. Все так же он лежал, прикрыв глаза, и только дыхание поднимало и опускало его бока. Я наклонился ближе к рукам, чтобы увидеть, что происходит. Ничего особенного в разрыве кожи не обнаружилось. Такой- же кофейный цвет влажно поблескивал в проступившем из под разрыва кожи участке, как и окружавшая его шерсть. Я попытался потянуть дальше, расширяя непонятную трещину, и она послушно расползалась в стороны, открывая под собой розово-коричневую подкладку. Я остановил себя, и выскочив на кухню, нашел там большой полиэтиленовый мешок, припасенный мною из-за своих больших размеров, после чего вернулся в комнату и переложил Барса на мешок, закрывая таким образом диван. Теперь дело пошло быстрее. Я медленно отводил кожу все дальше от точки разрыва, и она легко снималась со своего места, как выворачивающийся носок снимается с ноги…

Под сползающей кожей была влажная короткая шерсть такого же цвета, как и на прежней, "старой" коже, и под ней розовела… другая кожа?..

Мне пришлось остановиться. Стало жарко, и было не по себе. Руки слегка тряслись, и я снова вышел в кухню, оставив Барса в покое. Он по-прежнему не двигался. Машинально я достал с полки пачку сигарет и закурил, пуская дым в открытую форточку.

– Что мы имеем с гуся?..- Я не мог понять, что произошло, и выбрал обычную для себя тактику, заключающуюся в том, что при любых неясных ситуациях нужно взять небольшой тайм-аут.

Обычно во время такого перерыва я успокаивался и мог начинать соображать в нужном направлении. Так произошло и сейчас. Сигарета позволила слегка отвлечься от увиденного, и переключила мысли в нужное, как мне казалось, русло.

– Ну, прежде всего, коту не больно. Это видно невооруженным глазом. Даже дыхание не выдает ощущения болезненности, я это отчетливо вижу. Зато как теперь быть с тем, что я начал? Скорее всего, придется дойти до конца. Здесь не операционная, и разорванную кожу не сшить. А хоть бы и можно было, я все равно не смогу этого сделать. Несмотря на то, что прерванное действие было не слишком приятным, нужно его завершить. Да, и не забыть одеть перчатки, мало ли что…

Мне пришлось перерыть все кухонные ящики, прежде чем нашлись тонкие рабочие перчатки из латекса. Натянув их на руки я вернулся в комнату. За время моего отсутствия ничего не изменилось. Горел торшер, освещая угол комнаты и диван, с лежащим на нем Барсом. Я сел на диван и принялся разглядывать последствия своего рукоблудия.

На затылке кошачьей головы кожа была раздвинута в стороны, обнажая в месте разрыва небольшой участок, на котором мягко поднимались вверх кофейные шерстинки, повторяющие цвет и рисунок отодвинутой мной в сторону шерсти на старой коже. Перед тем, как я выходил на кухню, освободившийся участок был влажным, и шерсть на нем была слипшейся, это я помнил хорошо.

– Что получается, за эти мои сигаретные пять минут вскрытый участок высох? Однако другого выхода нет, кроме как продолжить начатое. Кожа снималась легко, и без особых усилий я убрал шкуру со всего тела Барса, при этом снятое вывернулось наизнанку, как перчатка. Осталось немногое. Вся шкура лежала на пластиковом мешке, и единственное место, которое соединяло снятый "мешок" с Барсом, была пасть. Я слегка потянул за "перемычку", ощущение было таким, что из пасти кота, слегка сопротивляясь усилию, вытягивается очень длинный и пустой воздушный шар.

Интуитивно я вытаскивал эту "резиновую" полупрозрачную оболочку очень быстро, чувствуя что иначе животное может просто задохнуться, ведь насколько я понимаю, все это проходит через его горло, и нужно как можно быстрее освободить глотку для дыхания.

На это ушло не больше минуты. Полупрозрачная, влажно отблескивающая масса легла на пластиковую поверхность мешка. Последним аккордом стал влажно чмокнувший щелчок, когда извлеченная мной субстанция отделилась от кота полностью. Сквозь полупрозрачную поверхность в самом конце виднелись желто-коричневые клыки, а ближе к середине наблюдались некие розово-красные образования. Не став пристально разглядывать "отходы" производства, я быстро завернул всё в мешок и выкинул в мусорное ведро. Туда же последовали и перчатки, в которых проводилась экзекуция.

К моему удивлению, на протяжении всего действа кот не выразил ни малейшего протеста, хотя в некоторых, особо чувствительных моментах он слегка подергивался. Я внимательно прислушался к его дыханию, вроде бы никаких изменений не произошло,

Барс оставался в таком – же состоянии, как и прежде, лежа неподвижно на диване, только весь он был как -будто облит водой, влажная шерсть была прилеплена к коже, и было странно видеть его худое, вытянувшееся тело.

Следовало как можно быстрее взять очередной тайм-аут. У меня по-прежнему дрожали руки, однако намного сильнее, чем десять минут назад, (именно столько понадобилось для окончания всего действа). Лицо было мокрым от пота, и слегка подташнивало.

Когда-то, будучи в армейском госпитале, я напросился в качестве наблюдателя на операцию по исправлению косоглазия, которую проводил мой лечащий врач Зейналов. Это было глазное отделение военного госпиталя, и узнав, что я радиотелеграфист, Зейналов попросил меня перепечатать на машинке его рукопись нескольких глав к кандидатской диссертации, как я понял. За то, что я в течение месяца ломал себе голову, пытаясь расшифровывать его специфически "врачебный" почерк, усложненный обилием латинских терминов, он продлил мое содержание в госпитале, несмотря на то, что я был уже практически здоров. Откровенно говоря, в часть возвращаться мне очень не хотелось, и я делал все, чтобы как можно дольше задержаться в госпитале.

Поэтому, когда я узнал о том, что предстоит плановая операция и попросился присутствовать на ней, ему было трудно отказать мне, однако он сразу предупредил меня, чтобы я не приближался к операционному столу, и как только почувствую шум в ушах и головокружение, чтобы сел на стул и не смотрел на операционное поле.

Он был прав. Когда я впервые увидел, как входит игла прямо в глазное яблоко, я почувствовал, что сейчас я упаду в обморок. Все, как он говорил – и шум в ушах, и звездочки в глазах, поэтому пришлось быстро отвести взгляд на кафельный пол, и добрых пять минут приходить в себя.

Однако примерно через двадцать минут я отрешился от восприятия операционного поля, как части живого человека, и начал наблюдать за действиями хирурга отрешенно, как будто все его манипуляции происходят на муляже. Вот и сейчас я ощущал знакомый шум в ушах, подташнивание и легкие звездочки перед глазами, что по опыту являлось преддверием обморока. Я отнюдь не считал себя кисейной барышней, однако знал по книгам, что многие мужики не могут вынести вида открытой раны с кровью, и отключаются.

Рекомендация была одна: немедленно переключить свое внимание на что-нибудь обыденное, одновременно опустив голову пониже, чтобы кровоснабжение головы восстановилось полностью.

Пришлось согнуться в поясе, и начать изучать свой старый ковер на полу. Нескольких минут пребывания в этой позе вполне хватило, звезды перед глазами исчезли, и шум в ушах прекратился.

– "Ах, какой я впечатлительный!.."

Я сардонически усмехнулся и пополз к креслу. Совершать положенный ритуал с сигаретой возле кухонного окна не было никакой возможности. Поэтому я закурил прямо в кресле, с закрытыми наглухо окнами, не имея ни малейшего желания стоять у кухонной форточки. Пепел пришлось стряхивать прямо на лежащую рядом газету, почти не замечая этого.

– Однако, сильное впечатление на меня все это произвело!

Но конечно, нужно осознать полную необычность происшедшего, как и его неожиданность. Ясное дело, что мне сейчас нужно прийти в себя и отвлечься. Подумать о чем-нибудь приятном и отвлеченном. Способ проверен неоднократно.

Я принялся думать о приятном, и неожиданно для себя заснул.

Когда я открыл глаза, прошло около двух часов. Чувствовал я себя вполне удовлетворительно, поэтому сгреб газету с пеплом и отправился на кухню. Хотелось чего-нибудь съесть и выпить кофе для поднятия тонуса. В комнате продолжал уютно жужжать включенный давеча телевизор, за окном прекратился снегопад, но облака стояли в небе сплошной стеной, отчего сумерки в квартире были еще плотнее. Я открыл дверь холодильника и начал доставать оттуда продукты.

Зашуршал бумажной оберткой от пастрамы, когда под ногами послышалось знакомое тянучее мяуканье. Барс пришел за своей долей. Я присел на корточки и посмотрел на ожившего страдальца.

Тот лапой потянулся к пакету в моей руке, показывая, что не настроен на политесы, и что самым правильным будет сейчас отдать ему положенный паёк.

Не став спорить, я выделил коту требуемый продукт, и подождав, пока он насытится, взял его на руки и отнес в комнату, на диван. Ближе к свету. Там я начал рассматривать его подробно, не обращая внимания на некую игривость животного, которая была ему совершенно не свойственна.

Передо мной сидел Барс. Тот же кот, который жил у меня все эти пять лет, в этом не было сомнений. Но с большими поправками.

Скажем так – отредактированный вариант моего кота.

Шерсть Барса образовывала знакомые рисунки, которые не изменились ни капли, однако шерсть стала почти в два раза короче, и под ней почти не было подшерстка, который раньше скрывал розовеющую кожу. Длинные жесткие усы стали намного короче и мягче, чем были. Открыв животному пасть, я увидел молочно-белые и крепкие клыки, которые были опять же меньше и короче своих предшественников.

Да и в поведении его тоже были отличия от обыденного поведения привычного мне Барса.

Повозившись на диване с моими руками, хватая их и прикусывая, Барс спрыгнул на пол и тотчас зашелестел страницами книги, найденной возле торшера, слегка подпрыгивая возле неё, и делая вид, что охотится на страницы.

Есть мне перехотелось совершенно.

– Итак, что произошло?! Полное ощущение, что кот просто полинял, как линяют змеи! Сбросил старую шкуру и отрастил новую. Но ведь так не бывает?!..

– Ага. Это я уже где-то читал. "Если на клетке с тигром написано "слон"…

Глупости. Я верю своим глазам. Барс сейчас выглядит, как полугодовалый котенок. И ведет себя так же. Вон, игривость прорезалась откуда-то, на моей памяти такого не было. Хм.. Полинял.

– Допустим. С двух сторон сразу. Снаружи и изнутри! Вот такая вот метаморфоза.

Я еще раз взял кота на руки, и открыв ему пасть посмотрел на молочно-белые клыки.

Зубы, как я понимаю, не линяют. Однако, вот, извольте видеть – новые. А старые, надо полагать, остались там, во внутренней части "резинки", которую я из него вытащил. И что из этого следует? Из этого следует, что не нужно делать скоропалительных выводов. Как можно проверить все то, о чем я думаю? Только одним способом. Я нашел позавчерашнюю газету и выписал из раздела объявлений несколько телефонов ветеринарных врачей.

Поздним вечером я ввалился домой. Выпустив из за пазухи Барса, который незамедлительно отправился на кухню, я поснимал с себя зимнюю амуницию и тяжело сел в любимое кресло.

Резюме ветеринара было коротким.

– "Вполне здоровый котенок. Незачем было приезжать ко мне, у него нет никаких отклонений в развитии. Можете добавить в рацион витамины…"

– Да уж, никаких отклонений… Именно в "развитии". Растем, стало быть.

Если врач говорит, что котенок растет, то примем это за данность. Значит, мои предположения оказались правильными. По непонятной причине у кота началась линька, в которой я ему слегка.. гм… помог.

Причем, линька змеиная, со сбрасыванием шкуры.

С обеих сторон – и снаружи и внутри. Очень любопытно. А с чего вообще-то все началось?

Давай-ка вспомним внимательно. Заболел, лег, не двигался.. Я гладил его..

Вот здесь стоп. Полный СТОП!!! Стоять!

Я гладил, и под рукой хрустнуло. Так, а с этого момента поподробнее, плиз…

На кухне что-то упало со стола.

– Кот, зар-раза, добрался до блюда с печеньем. Ну и бог с ним, не потерять мысль…

– Значит, я гладил, и почему -то хрустнуло. А что происходило вокруг? Комната, торшер, телевизор… Телевизор. Лев в саванне. Я увидел льва, что он делал? Зевал. Потом пошел, и камера показала саванну.

В тот момент я что-то подумал.

Подумал… Что именно?! Не помню. Нет, словесных мыслей не было, было какое-то ощущение, непривычное, что-то такое…

Я постарался воспроизвести ощущение, испытанное в тот момент.

Какое-то кисловатое чувство внутри головы. Ну, допустим, я вспомнил. А как это проверить экспериментально?

Как-как… простым каком… Наверно, надо чтобы рука (какаяправая, левая?) лежала на голове.

Так? Ну-ка, положим руку себе на загривок. Теперь воспроизвести эту "кислость" в мозгах… И что? И ничего!

Ладно, давай по-другому. Что у меня есть вокруг? Ничего нет. Вот, подлокотник кресла.

Качественный подлокотник, сработано на совесть, сто лет стоит, хоть бы ему что.

Кожа хорошая, крепкая. Еще сто лет простоит, если по пьяни гости не порвут.

Я положил ладонь на кожу подлокотника и попытался вызвать у себя "кислое" ощущение.

Ничего не произошло. Может быть, нужно, чтобы это была живая кожа? На живом существе?.. Нет. Так не пойдет. Нужно подумать.

Я внутренне был всегда абсолютно не согласен с авторами фантастических книг, представляющих своих героев абсолютными идиотами, когда дело касалось чего-то, выходящего за рамки обыденности. Замечательно сказано у мамонтов фантастики – Стругацких, что ситуация требует какой-то более развернутой реакции, чем простое стояние на месте и хлопание глазами.

Попробуем не хлопать глазами, и найти приемлемый способ проверки того предположения, которое мне нравится больше всего.

Пройдемся по событийному ряду еще раз.

Итак, я иду в дивану, сажусь. Кладу руку на Барса, смотрю в ящик со львом. Сколько смотрю? -Не долго. Минуту, две. А рука? Рука лежит. На месте, не гладит. Просто лежит.

Я снова положил ладонь на кожу подлокотника. -Теперь нужно подождать. Пару минут. Ни о чем не думать. Просто подождать. Теперь вспомнить ощущение "кислоты"…

Под ладонью раздался сухой щелчок. Я снял руку с подлокотника и увидел ровную трещину, сантиметров в пять, вдоль толстой кожаной обивки подлокотника кресла.

Та-ак. Как говорится, есть контакт. Что делать дальше будем, боцман? Что-что… Уф… Давай развивать мысль дальше.

Значит, нужно положить руку на пару минут неподвижно, потом дать "кислоты", и под рукой рвется. Трескается. Что трескается? Всё подряд?

Пришлось поэкспериментировать на "всем подряд". Дерево, пластик, железо не дали никакой реакции. А вот старые кожаные перчатки на меху треснули за милую душу. Значит, на "кислоту" отзывалась только кожа, причем кожа не только живая, но и мертвая.

– Кстати, о живой. Ну-ка, кошара, иди-ка сюда!

Сграбастав Барса я усадил его на диван. Кот долго пытался перехватить мою руку, которую я пытался пристроить у него на загривке, однако довольно скоро успокоился и прикрыл глаза. -Что ж, побудь "Павловской собакой". Всегда опыты на собаках проводились, а сейчас для разнообразия, на котах. Вернее, на коте. На одном. И том же.

Но у меня ничего не вышло. Получается, что лимит "линьки" для этого конкретного кота исчерпался. Да и что могло получиться, если бы опыт удался? Котенок пары месяцев от роду?

Сомневаюсь. Кстати, ведь не только кожа с него сошла, как же я не подумал, вместе с кожей и внутренностями "ушли" лет десять прожитой жизни! Это значит, что Барс помолодел на десять-пятнадцать лет!

И если перевести на человеческие пропорции, то сейчас ему, будь он человеком, было бы лет девятнадцать-двадцать. Если брать за основу срок жизни кошек, который, как мне помнится, составляет лет пятнадцать-двадцать, то на момент "линьки" ему было в человеческом масштабе, лет шестьдесят?..

Да-а. Дела…

Обмозгуем новые поступления. Однако не здесь и не сейчас. Я чувствовал, что все события сегодняшнего дня имеют для меня исключительное значение, и для того, чтобы уложить все по полочкам, необходимо отвлечься и не думать об этом.

Я решительно поднял трубку телефона и набрал Леськин номер.