"Владимир Солодовников. Колыбельная для Ивана ("Принцип Криницина" #1) " - читать интересную книгу автора

знаю, зачем. Нюра стояла в стороне отрешенная от всего, мне не мешала. Я подошел к ней
и тронул за плечо, и мы, все так же молча, двинулись домой уже по дороге, не заходя
больше в лес. По дороге не проронили ни одного слова, так молча и дошли до дома
Варенцовых. Я, как пришел, свалился на раскладушку прямо во дворе, не раздеваясь - так
устал. И не заметил, как задремал, а очнулся - уже вечер. Умылся, приоделся, покормили
меня жареными грибами с картошкой, и отправился я поручение Егория исполнять. Дом,
где девица та жила, я нашел скоро: в селе все просто. И девица дома находилась, звали ее,
как она представилась, Тоней, Антониной, значит. Оглядев ее мельком, я нашел, что
ничего из себя сексуального она не представляет, из чего сделал вывод, что те парни,
которые на нее соблазнились, были либо дебилами, либо сексуальными маньяками,
потому что только маньяки еще могли на Антонину соблазниться. Чего и было в ней, так
мощные чресла да груди, а лицо - так лучше бы она это лицо закрыла тряпицей какой, до
того оно было некрасиво. Но:Дело есть дело, мы обговорили с ней предложение, отец ее
подошел, вступил в разговор, они сошлись на том, что цена, предложенная за отказ от
прежних показаний, приемлема, даже очень. Почти и не торговались. Да, я иной раз
крепко в людях разочаровываюсь: совсем себя не уважают. Ну, все, дело для Егория
сделано. Бумажки они потом сами напишут, главное - согласие. Не понимаю только,
почему этим делом он занялся, это все следователи делают обычно. Но тоже резон есть:
следователи не светятся, боясь "залететь" на взятках. А Егорий: В общем - это Егорий!
Черт с ним!


***
"Волка ноги кормят" - такой для себя девиз выбрал по дальнейшей моей жизни. Я
уже подъезжал к городу; на заднем сиденье, в корзине, подаренной мне Нюрой, спал мой
Самсон - так я его назвал, под хвост я ему не заглядывал, считая, что пол котенка
определится либо сам, либо мне его определит Егорий - он мастак под хвосты
заглядывать. Ну, а если это будет кошка, то назову ее Дуськой. Отмытый, котенок был
почти однородной бежевой масти (пусть бежевая, хоть термин и непрофессиональный),
чистый и пушистый, всю дорогу он спал, нимало не волнуясь обстановкой. Сразу его
полюбил, не случайно он появился на пепелище: в это я твердо поверил. Минут на
двадцать, не более, заехал к Егорию, сообщив ему результаты поездки. Кстати, я попросил
узнать через его каналы, кому принадлежат машины, виденные мной в Выселках. Выше я
расписал Егория, как неряшливого до безобразия человека, но это правда лишь отчасти,
он мог, если хотел этого, быть вполне приятным и для общения, и для дела - полезным. Я
попросил его только не говорить пока ничего Льву, но это замечание Егорий воспринял с
обидой - друзья мы или кто?
- А почему мне ему не говорить? Ты что, не доверяешь Левке!?
- Дело не в этом, он для меня человек новый. Пусть он тебе друг, но я его не знаю.
Не люблю людей высокомерных, а его высокомерие, пусть и на короткое время перед
нашей пьянкой, я, почему-то, сам не знаю, запомнил, и покоя оно мне не дает. Тебе я
верю.
- Ну, спасибо и на этом.
Мы с Егорием Поповым друзья старые, общежития наши в студенческие годы были
на одной улице, напротив. Парень из нашей группы политехнического института женат
был на девчонке из группы медиков, где учился Егорий. Это может показаться смешным,
но и номера групп были одинаковы - 13. В их группе мне нравились девчонки, особенно -
Эдита Лик, немка по национальности, я питал к ней нежные, но платонические чувства. К
моему сожалению, она к пятому курсу вышла замуж, а затем дела были и опять дела,
работа: Следы Эдиты где-то затерялись, да я и не искал ее следы, знаете. У нее была