"Роман Солнцев. Красный гроб, или Уроки красноречия в русской провинции (повесть) " - читать интересную книгу автора

- Перестань грузить эти слова. У меня от них начинает болеть голова.
Значит, мог точно так же жениться на любой другой... Ведь так?
Углев молча смотрел на увядающую свою милую жену.
- Знаешь, что? - осердился он уже на себя, на свои неточные все же
слова, сказанные когда-то. - Есть же и судьба, черт побери. Просто так и об
камень не споткнешься: он должен лежать там, в свое время и на нужном месте.
- Что, что?! - спросила она. - Что-то про камень...
Он долго молчал, потом глухо буркнул, неизменно смущаясь при этих
словах:
- Пойдем лучше в койку...
Маша опустила глазки, как тоже всегда делала. Хотя к зрелым годам,
конечно, эти светлые глазки стали более зоркими.
- Что? - теперь уже спросил он.
- Да, я окончательно поняла... ты совершенно перестал обращать на меня
внимание, - с горькой обидой заключила она. - Ты перестал дни считать.
Сегодня никак.
Он пожал плечами.
- Ну, ладно. Не сердись.
- Всего-то? Тебе легче будет спать.
- Опять! Ну почему, почему так говоришь?!
- А артистка, которая приезжала? - вдруг звонко напомнила Маша. - В
длинном бархатном платье! Ты ее вон откуда достал... ты к ее приезду комнату
побелил... вот ты кого любил! И уж если бы она тебе такие слова сказала...
что у нее... ты бы зубами заскрипел!
- Брось! - уже начал печалиться и сердиться Углев. Она явно глупеет к
старости. - Во-первых, я ее не любил. Я театр любил. Любая тряпка на сцене,
красиво освещенная, может золотой показаться. Впрочем, она хороший
человек... наивный...
- "Как все русские женщины"...
- Да, да! - возвысил свой глуховатый голос Углев. - Поверила пьяному
мужчине... поехала... Но самое странное, у нас ничего с ней не было ни в том
городе, ни здесь!
Она недоуменно вскинула глазки.
- Что, правда?!
- В том-то и дело. Я, конечно, пригласил жениться... почему она и
приехала. Если бы что-то было, она бы подумала: пьяный треп мужчины.
А поскольку ничего не было, она поверила, прикатила. Мне ее жалко.
Но я ее не любил. - Здесь Углев почти не лгал. Не любил, но "было".
- Ты вообще тогда никого не любил? - уточнила жена. - Скажи мне сейчас!
- Никого! - все же солгал он. Эммой-то Дуловой был увлечен. - И тут
встретилась ты, - и, глядя в глаза жене, не давая ей опустить их, он стал
говорить и говорить, чтобы она поверила, что любовь пришла с самого
начала: - Я тебя впервые в учительской увидел, перед зеркалом. Я вошел - ты
не заметила... губы намазала и - стерла тыльной стороной ладони. И рукой
тряхнула, мол, к черту. И я подумал: эге.
- "Эге, - сказали мы с Петром Иванычем..." - пропела чуть польщенная
Маша.
- "Эге, - сказали мы с Петром Иванычем..." - Он резко поднялся, обошел
столик и обнял ее. И поцеловал в мягкие, навсегда милые ему губы Маши.
И ушел потом в большую комнату, сел привычно у темного окна, возле