"Роман Солнцев. Красный гроб, или Уроки красноречия в русской провинции (повесть) " - читать интересную книгу автора

Татьяна не нашлась что сказать, тронула ладошкой пышную, сверкающую,
как застывший фонтан, прическу и четко зашагала на высоких каблуках по
мраморному двуцветному полу в гараж, который располагался через коридорчик
под одной крышей с коттеджем, как, впрочем, и сама баня.
Игорь услышал, как мягко урчащий "феррари" выкатился из гаража и
остановился. Наверное, жена что-то приказывает охране. Да что она волнуется?
Овчарки тревожить попусту не будут, чужих тут нет и быть не может.
Сауна - это хорошо.
Он открыл деревянную дверь и оказался в горячем помещении предбанника,
обшитом красивой рейкой. За резным деревянным столом, напоминающим лежащую
на брюхе виолончель, уже собралась родная компания, полуголая, как и хозяин.
Кто пил минеральную, кто уже пригубил водку и щипал черный испанский
виноград, крупный, как перепелиные яйца. Для соседа-учителя была выставлена
бутылка французского красного вина.
- Ну, отдыхаем, - улыбнулся мальчишеской улыбкой Ченцов.
- А сосед? - спросил Толик, хозяин многих бензоколонок в городе,
плотный, как женщина, с обритым черепом, с очень синими внимательными
глазами.
- Придет. Господа, кто первые?
Переглянувшись, поднялись и пошли в парную братья Калиткины по кличке
Столбы; старший, Петр Васильевич, занимал в городе пост прокурора, младший,
Федя, трудился в МВД. Они любили жар. Глядя вослед долговязым и мосластым
браткам, Игорь заметил:
- Шибко веселых анекдотов при Валентине Петровиче не надо. У меня дело
к нему.
Маленький старичок Кузьма Иванович, дернув волосатыми коленями, густо
хохотнул:
- Да чего ты мшишься? Тридцать лет его знаю... Между прочим, с
филологами из универса первый у нас тут сборник частушек собрал, - и пропел
хриплым басом: - "Меня милый полюбил и завел в предбанник..."
- Эту я слышал! - высунувшись из двери, крикнул младший Калиткин. -
А вот я: "Ребятье, ребятье, вы кого же..."
- "Посмотрите, ребятье, ведь оно совсем дите!" - закончил Кузьма
Иванович и разочарованно оглядел стол. - Виноград, яблоки импортные...
наверняка с химией, чтобы не гнили по полгода. А мне бы сейчас картошки с
солью да малосольного хайрюзка...
- Будет хариус, - кивнул Игорь. - И нельма будет, и черная икра... Все
наше. Это уж тут для антуража. Хотя виноград вкусный. Я ел, не помер.
- "Шел трамвай десятый номер, на площадке ктой-то помер... - забулькал
младший Калиткин, мешая себе своим смехом четко спеть. - Тянут, тянут
мертвеца, видят: тридцать три яйца... Дело было на Пасху".
Послышался деликатный кашель, певец смолк, в дверях стоял Углев.
- Ты иди-иди, - буркнул остряку-милиционеру Толик, и тот, кивнув
учителю, наконец исчез, показав веснушчатую спину.
- Здравствуйте, господа, - тихо сказал Углев. Встретился глазами со
всеми, кроме Кузьмы Ивановича. Никак не ожидал встретить тут бородача. Если
бы знал, что будет Кузьма Иванович, не пришел бы.
Мерзейший же человек. Кстати, слово "мерзость", видимо, все же дальний
отпрыск слова мороз. Право же, по всему телу искорки пробежали.
- Здрасьте... проходите, Владимир... Валентин Петрович!.. - донеслось