"Роман Солнцев. Нерассказанный рассказ (рассказ)" - читать интересную книгу автора

шепотом то стишки собственного сочинения читал, то матерился, ощерив
гнилые зубы, залезая на третью почему-то полку, под самый потолок
плацкартного вагона, как раз над Катей...
Катя лежала, зажмурив глаза, и мысленно успокаивала страшного дядьку,
как успокаивают незнакомую злую собаку: "Ты хорошая, хорошая, не трогай
меня, я невкусная, одни кости и жилы..." Конечно, последнюю перед
Красноярском ночь Катя не спала. Кто-то оставил на столике мятую газету
"Российские вести" с портретом президента, вот Катя и делала вид, что
читает ее при тусклом ночном освещении, искренне надеясь, что угрюмого
соседа с третьей полки портрет руководителя государства отпугнет, тем
более что ниже грозно чернел заголовок: "Пора решительно взяться за борьбу
с преступностью!" А когда проводница объявила, что поезд подходит к
Красноярску, Катя обнаружила, что у нее пропала из сумки шерстяная кофта,
подарок для матери - лежала на самом верху, а Катя всего лишь отлучалась в
туалет, лицо и руки помыть... Катя заплакала и исподлобья оглядела соседей
- и смуглую бабушку с двумя курчавыми внуками, узбеки едут, и
отвернувшегося к окну, проспавшегося на конец дядьку в пятнистой робе, и
носатого, суетливого типа с золотыми зубами... И все, решительно все
показались Кате подозрительными, все могли украсть...
И добрая Катя второй раз всплакнула, теперь уже от стыда - как она
может подозревать людей на своей Родине? Этак и жить нельзя...
На перроне стоял братик Витя, держал в руке телеграмму, которую из
Москвы послала домой Катя. Он подрос за это лето, лицо у него стало
суровым, рыжие вихры были смешно обкорнаны, как у петуха. Ах, ведь это у
нынешних пацанов во всем мире такая мода. Катя стояла перед ним вся в
заграничной одежде, в нелепой панамке, с кожаным дорогим чемоданом -
подарок итальянской больницы - и сумкой, в которой лежал для Вити очень
похожий на настоящий пистолет с патронами. Витя же был, как тот сосед по
купе, в афганке, в кроссовках. Он, конечно, сразу узнал сестру, но
почему-то оглядывался и сопел.
- Витя, - тихо сказала Катя и снова захныкала. Что-то она часто стала
плакать. - А мама, папа здоровы?
- На работе, - буркнул брат и забрал у сестры чемодан.- Нам на
автобус.- И как бы нехотя сказал. - Ты здорово изменилась. Как они там,
буржуи? Хотя и тут!.. - и махнул рукой.
Автобус был набит битком и кренился, как кораблик в море. Катя через
желтые немытые окна толком не видела города, но город, кажется, был
большой... По ту сторону реки дымили трубы заводов... Но вот выехали в
чистое поле, Катя увидела бульдозеры, асфальтоукладчик... А вот и картошку
окучивают... А вот пошел лес, замелькали холмы... Где же село Желтый лог?
В автобусе поначалу громко говорившие люди замолкли. Шофер включил
радио, визгливо пела какая-то певица. Потом водитель выключил радио и
объявил:
- Приехали. - Но никто и не вздумал подниматься. По голосу пассажиры
поняли, что автобус сломался, вернее - прокололась шина. Пока шофер в
очках менял колесо, часть мужчин вылезла покурить, и вместе с ними - Витя.
- Ты куришь? - только и успела ахнуть ему вослед сестра. Он смотрела в
окно, как он солидно затягивается, стоя возле водителя, как он помогает
тому - вот старое колесо понес подвешивать на задке автобуса, вот
вернулся, закурил вторую сигарету.