"Наталья Солнцева. Золотые нити" - читать интересную книгу авторафлером, глаза, изысканные кружева на корсаже, тусклая роза в жеманно
изогнутой руке. Роскошный массивный багет отсвечивает позолотой. Всюду в старомодных горках расставлены дивные сервизы, мельхиоровая изящная посуда, старинное стекло, гжель, палехские шкатулки, какие-то ложечки, рюмочки, кувшинчики, курительные трубки, портсигары, коробки для папирос, табакерки, ларчики, подсвечники, - чего тут только не было. - Лавка древностей, - подумала Тина. Пахло как-то странно - то ли очень старыми духами, то ли нафталином, то ли ароматическими палочками, одна из которых все еще курилась в специальной подставке в виде дракона, которая стояла на круглом, массивном, покрытом темным плюшем столе, - то ли всем вместе взятым. Шторы на окнах тоже были темными и тяжелыми, почти не пропускали света, и вся картина в отблесках разноцветного хрусталя люстры и светильников, казалась фантасмагорической. Одну стену полностью занимали старинные книжные шкафы темного дерева, со стеклянными дверцами, набитые книгами с тиснеными переплетами самых разных размеров и оттенков. Книги все были очень старые, и Тине захотелось немедленно раскрыть дверцы и достать хотя бы одну. Словно угадав ее желание, хозяин повернул резную, покрытую темным лаком ручку, достал с полки одну из книг, полез во внутренний карман пиджака и вынул...самое настоящее пенсне. Тина не поверила своим глазам - но это действительно оказалось пенсне, на старинном шнурке и в тонкой золоченой оправе. Старик водрузил его на нос, нашел нужную страницу и прочитал: "Мы всего лишь строки, слова и буквы магической книги, и эта вечно пишущаяся книга - единственное, что есть в мире, вернее, она и есть мир". Он долго смотрел куда-то в сторону, потом, вдруг спохватившись, - Сейчас будем пить чай из настоящего самовара. Вы пока посмотрите безделушки, женщины это любят. Он ушел на кухню и стал там греметь посудой, а Тина подошла к понравившемуся ей бюро на гнутых ножках. Среди разных диковинных вещиц на нем стояла очень давно сделанная фотография. Молодая женщина с причесанными на прямой пробор волосами и уложенной сверху толстой косой пристально смотрела вдаль, как бы пытаясь прочесть там что-то ей одной ведомое. Черные ее глаза под густыми бровями чуть прикрытые тяжелыми веками, придавали взгляду загадочную томность. Прямой красивый нос, полные чувственные губы, мягкий подбородок. Лицо скорее всего смуглое - подумала Тина. - Страсть, чистота и противоречие. За милыми чертами чувствуется внутренний огонь. - А вот и чай. Милости прошу! - Альберт Михайлович втащил в комнату пузатый начищенный самовар. - Вас, вижу, привлекла "святая грешница" Евлалия? Она, она, сердешная. Как вы догадались? Интуиция у вас, деточка, скажу я вам, нешуточная. Да-а, велики тайны жизни человеческой... - А кто она? Вы обещали рассказать, Альберт Михайлович! - Конечно, всенепременно расскажу. Да вы пейте, пейте чай, у меня заварка особая, китайская, нужно пить горячим. После чая они долго разговаривали. Наступили сумерки, и в комнате стало по-особому уютно. Альберт Михайлович с откровенным удовольствием смотрел на Тину. - А знаете, как звали мою матушку? Евлалия Модестовна, извольте знать! - он захихикал. - Мои родственники великие были выдумщики. Отец - старый московский профессор и известный собиратель древностей. Студенты его |
|
|