"Наталья Солнцева. Золотые нити" - читать интересную книгу автора

одноклассник, работающий в "Автосервисе", помог поставить мощный мотор,
переделал кое-что еще, и машина стала удовлетворять самым взыскательным
требованиям людей, которые решают непростые задачи.
В квартире осталась самая необходимая мебель, холодильник и телевизор.
Этого было вполне достаточно, тем более, что даже ночевать в ней приходилось
далеко не всегда. Сиур купил себе самый лучший магнитофон, который только
смог найти - его слабостью была классическая музыка - Мендельсон, Бах,
Шуберт. Очень волновали средневековые мелодии - только вот кассеты и диски с
такой музыкой практически отсутствовали.
Необъяснимая прелесть была в этих отрывистых звуках, примитивных
мелодиях, что-то дикое, можно сказать, первобытное, и вместе с тем
мрачно-романтическое. Представлялись темные, узкие, мощеные булыжником улицы
между угрюмыми городскими стенами, свет факелов, бряцание оружия, закованные
в железо всадники, нежные красавицы за витражами окон, звуки охотничьих
рогов, лай собак, высокие замки, замшелые камни, тяжелые ворота...
Сигнал сотового телефона вывел его из задумчивости.
- К тебе тут две дамы, Сиур, - голос охранника с проходной чуть
вибрировал от сдерживаемого смеха. - Сказать им, где ты?
? Кто такие?
? Первый раз вижу. Спрашивают лично тебя.
? Какой у них вид?
? Умопомрачительный! - охранник хихикнул, но тут же сдержал себя. За
такие вольности ему могло не поздоровиться. Сиур слыл мужиком хоть и
справедливым, но крутым и безжалостным. К тому же с экзотическими
наклонностями. Мало ли, кто ему эти бабы?
? Дамы - дело святое. - Сиур вздохнул. - Ладно, проводи их ко мне.
С женщинами у него отношения были особые: они баловали его своим
вниманием, иногда досаждали, приходили и уходили, не задевая ни одной струны
в его сердце. Вера - так звали его более-менее постоянную любовницу -
работала манекенщицей в Доме моделей на Кузнецком Мосту.
Публика впадала в оцепенение, когда она входила в зал ресторана, где
Сиур ее ждал, шествовала своей царственной походкой, чуть склоняя гладко
причесанную на прямой пробор голову, блистая импортным туалетом, точеными
длинными ногами и лицом греческой гетеры [6]. Она садилась напротив, положив
ногу на ногу, закуривала длинную сигарету, и хорошо поставленным голосом
задавала всегда один и тот же вопрос:
- Как дела, дорогой?
Всегда накрашенная, официальная, она как будто играла одну и ту же
однажды заученную роль, за рамки которой выйти было так же невозможно, как
планете сойти с орбиты. Ее невозможно было представить заплаканной, без
маникюра или сумочки, едущей в переполненном троллейбусе, жарящей картошку,
или за любым другим обыкновенным занятием, которое и делает жизнь жизнью.
Иногда Сиур думал, что она еще менее живая, чем скульптура белого
медведя, подаренная его отцу на юбилей и до сих пор стоящая в углу прихожей.
Как ни странно, их отношения нравились обоим. Не нужно было
притворяться добропорядочной женой и заботливым мужем. Встретились, приятно
провели время, без сожаления расстались. Как говорится, "была без радости
любовь, разлука будет без печали". Глядя на Веру, все мужчины завидовали
Сиуру, а все женщины - Вере. В сущности же, они были совершенно чужими друг
другу людьми, эта "сногсшибательная пара", как их называли в определенном,