"Наталья Солнцева. Торнадо нон-стоп " - читать интересную книгу автора

Игорь Анатольевич позвонил секретарше и велел до конца дня никого к
нему не пускать и ни с кем не соединять.
Громов и Смирнов сидели в кабинете почти до вечера, разговаривая,
обсуждая и уточняя детали. Алла Викентьевна принесла чай с бутербродами, так
и оставшиеся нетронутыми.
На Москву медленно опускалась тихая, душистая ночь, полная влаги и
разноцветных огней...

ГЛАВА 5.

Виктор приехал из офиса поздно, - он только утром вернулся из Вологды,
пришлось разгребать накопившиеся дела, - и застал Аглаю в слезах. Он тут же
пожалел, что не купил по дороге домой цветы. Но...в прошлый раз, когда он
преподнес жене букет роз, которые та очень любила, у них вышла размолвка.
- Раз ты купил цветы, - заявила Аглая с напряженными нотками в
голосе, - значит, виноват. Заглаживаешь вину! Так бы я спросила тебя, где ты
был, почему задержался? А раз ты даришь мне цветы, вроде как ссору затевать
неловко. Стало быть, я должна растаять от восхищения и броситься тебе на
шею?!
- Прости, я действительно задержался, потому что пришлось просчитывать
некоторые варианты, обсуждать несколько сделок за последний месяц, - это
была просто работа, рутинная работа. Но цветы я купил не потому, что
виноват, а потому, что хотел доставить тебе удовольствие!
Виктора настораживало поведение жены. Раньше ее совершенно не
интересовало, где он и почему не дома. Кажется, она даже была рада, что он
отсутствует, - хлопот меньше. Ей и так не скучно, - то по телефону болтает,
то сама допоздна ездит где-то... Виктор никогда не устраивал ей сцен по
этому поводу. У нее профессия такая, - приходится быть на виду, среди людей.
Иначе где брать материал для журнала? И вообще, Аглая любила общество, а он
ее ограничивал, потому что ревновал. Да, ревновал! Мучительно и безнадежно,
понимая, насколько бессмысленны его страдания.
Виктор был умным мужчиной и знал себе цену, но когда он думал об Аглае,
все его благоразумие и вся его гордость испарялись еще быстрее, чем роса на
листьях в солнечный день. Он просто с ума сходил, глядя на ее черные волосы,
нежный профиль, на всю ее необычную, тонкую красоту, которой не было и не
могло быть у других женщин. Иногда на Виктора накатывала такая тоска, что
ему хотелось выпить. Но много пить он не мог, а нескольких рюмок ему не
хватало, чтобы забыться. Тогда он с головой уходил в работу, с болезненным
удовлетворением замечая, что жене, в сущности, все равно, дома он или в
офисе, есть он или его нет.
Лежа ночами без сна, он думал о своей сильной любви к жене, которая
поглощала его целиком, превращая все остальное лишь в атрибуты к этому
главному событию в его жизни, которое продолжалось, все усиливаясь и
становясь все более важным для него. Друзья и коллеги говорили о своих
отношениях с женами легко, шутя и посмеиваясь, и все они придерживались
мнения, что любовь с годами проходит, надоедает и угасает, и что после трех
лет супружеской жизни говорить о каких-то чувствах просто смешно. Виктор в
таких разговорах не участвовал, потому что ему нечего было сказать. У него
все было не так, и это казалось ему странным. Может быть, у него какое-то
психическое заболевание, вроде маниакального синдрома влечения к одной