"Александр Исаевич Солженицын. Адлиг Швенкиттен (Односуточная повесть)" - читать интересную книгу автора

Тылы отстали. Что делать, подвезут.
Боев посмотрел на Вересового исподлобья. С начальством и близким не
договоришься. Как и тому - со своим. Начальство - всегда право.
По зимней дороге и с малым гололедом еще надо дотянуться невредимо до
этого Либштадта, часа бы за три. За тучами - луна уже должна быть. Хоть не в
полной тьме.
Слитно рычали тракторы. Вся колонна, светя десятками фар, вытягивалась
из деревни на шоссе.
Выбирались едва не полчаса. Потом гул отдалился.

4


А какой подъем от Победы!
И от тишины, глухоты, - все это тоже знаки Победы.
И от этого - всюду брошенного, еще теплого немецкого богатства.
Собирай, готовь посылки домой, солдат пять килограмм, офицер - десять,
генерал - пуд. Как отобрать лучшее, не ошибиться? А уж сам тут - ешь, пей,
не хочу.
Каждый дом квартировки - как чудо. Каждая ночевка - как праздник.
Комиссар бригады подполковник Выжлевский занял самый видный дом в
деревне. В нижнем этаже - даже не комната, а большой зал, освещенный дюжиной
электрических ламп с потолка, со стен. И шел же откуда-то ток, не
прерывался, тоже чудо. Здешняя радиола (заберем ее) подавала, в среднем
звуке, танцевальную музыку.
Когда Вересовой вошел доложиться, Выжлевский - крупноплечий,
крупноголовый, с отставленными ушами, сидел, утонувши в мягком диване у
овального столика, с лицом блаженным, розовым. (Этой голове не военная
фуражка бы шла, а широкополая шляпа.)
На том же диване, близ него, сидел бригадный смершевец капитан Тарасов
- всегда схватчивый, доглядчивый, легкоподвижный. Очень решительное лицо.
Сбоку распахнута была в обе половинки дверь в столовую - и там
сервировался ужин, мелькнули две-три женские фигуры, одна в ярко-синем
платьи, наверно немка. А была и политотдельская, переоделась из военного,
ведь гардеробным добром изувешаны прусские шкафы. Тянуло запахом горячей
пищи.
Вересовой с чем пришел? В отсутствие комбрига он был формально старший,
и мог бы сам принять любое дальше решение. Но, прослужив в армии уже полтора
десятка лет, хорошо усвоил не решать без политруков, всегда надо знать их
волю и не ссориться. Так вот насчет перевозки штаба? - не сейчас бы и ехать?
Но явно: это было никак невозможно! Ждал ужин и другие приятности.
Такой жертвы нельзя требовать от живых людей.
Комиссар слушал музыку, полузакрыв глаза. Доброжелательно ответил:
- Ну, Костя, куда сейчас ехать? Среди ночи - что там делать? где
остановимся? Завтра встанем пораньше - и поедем.
И оперуполномоченный, всегда уверенный в каждом своем жесте, четко
кивнул.
Вересовой не возразил, не поддакнул. Стоял палкой.
Тогда Выжлевский в удобрение:
- Да приходи к нам ужинать. Вот, минут через двадцать.