"Юрий Соколов. Строка из стихотворения (Журнал "Наука и жизнь", 1969, N 8)" - читать интересную книгу автора

стало применяться в широких масштабах и превратилось в обыденное явление.
Наступила великая эпоха бессмертия...
- Бессмертие... - Ченей, взволнованный, смотрел на Вадима. - Я до сих
пор не могу свыкнуться с этим, внутренне поверить в то, что вы, мой
собеседник, существуете на Земле более тысячи лет...
- Наша жизнь абсолютно не похожа на жизнь тех, кто построил этот город.
Там, за его окраиной, есть второй город, такой же тесный и жуткий, где
зарыты тела или пепел умерших.
- Жестоко устроен мир. Сколько замечательных людей ушло отсюда, исчезло
навеки! Но их не вернуть.
- Их не вернуть... Путешествие в минувшее невозможно.


Глубокой ночью они добрались до причала института. Проводив Ченея,
Вадим пошел через парк в свой домик. Полная луна висела на темном небе,
деревья и кусты застыли в спокойном воздухе, отбросив резкие тени на
светлый гравий дорожки. Вадим сел на скамью, завороженный развернувшейся
перед ним древней магией ночи. Сонно трещали цикады, сильный запах цветов,
словно экзотический наркотик, будил воспоминания и странные, причудливые
мысли, отчетливые и яркие, похожие на ожившие сновидения.
Жизнь... Вечная, неиссякаемая жизнь в нем самом, в томительной красоте
южной ночи, в пахучих цветах, в непрерывном звоне цикад. И разве было так,
что все это переставало существовать для человека? Что чувствовал он,
навсегда уходя отсюда? Вечный сон, небытие, смерть. Зато с какой
исступленной страстью любили люди жизнь тогда, в далекие прошедшие годы!
Но разве он, сын своего удивительного века, меньше любит ее потому, что не
должен помнить о смерти? Разве пресытился он звуками и красками мира?
Разве с меньшим волнением, чем смертный пришелец Ченей, смотрел он сегодня
на покинутый город, на солнечные блики, дрожавшие на листьях травы, на
такое знакомое, но вечно новое море?..
Как хорошо здесь! Лунный свет, голоса ночных насекомых, волны шумят
внизу. Сколько лет слушает он эти звуки? А дальше? Будет ли конец этому?
Куда ведет его жизнь через необъятную даль времени, что станет с этим
миром потом, через десятки, через сотни веков?
Те, что ушли... Как мало довелось им жить - всего несколько
десятилетий. Но их не вернуть. Никогда не вернуть... Страшное слово -
никогда. В нем все существо обреченности... И все же они живут, время не
стирает память о них - их творения, их мысли стали неразрушимыми
элементами мира, как солнечный свет, как ветер, как краски цветов... Но
так и должно быть: люди давно поняли, что человек не уходит бесследно из
жизни. Они не могли, не хотели мириться с этим, и смерть всегда
воспринималась как жестокая трагедия, ибо она представляла явление,
противоестественное по самой своей глубочайшей сути. Именно из боязни
смерти, уничтожающей дух, возникла религия.
Он видел это: открытый гроб, запах хвои и ладана, колеблющиеся огоньки
свечей в полумраке высокого храма... Картина похорон встала перед ним,
окутала давно пережитой печалью. И откуда-то из темных глубин угасших
воспоминаний возникла скорбная и торжественная мелодия и слова -
удивительные, полные тоски и надежды. "Со святыми упокой, Христе, душу
раба твоего, идеже несть ни болезнь, ни печаль, ни воздыхание, но жизнь