"Наталья Соколова. Дезидерата (Странное происшествие в семи визитах)" - читать интересную книгу автора

больше не буду, что я дово: лен синим, очень доволен. Но ничего не успеваю,
каменею, не могу пошевельнуться, руки прижаты к бокам, горло сдавлено.
Отец спокойно, неторопливо, не меняясь в лице, открывает коробку.
Бросает на тротуар синий красавец-самолет, самолет грешит, отец
поднимает ногу, наступает на него... раз и другой... я хочу зажмуриться, не
видеть, не знать, но не могу, смотрю, и горячие горькие слезы...
Все вернулось. Стены кабинета, занавеси, лицо чужой женщины.
В чем дело? Ведь первый раз было другое, совсем другое. Ах да,
изобретатель изменил настройку аппарата, при мне вертел рычажки.
Та настройка была идеализирующая, а эта, очевидно...
Писатель спросил:
- А вы можете повторить это без коробки?
И протянул руку, чтобы взять у нее аппарат.
Но не успел.
Она закричала: - Назад! Не трогать!
И прямо перед собой Писатель неожиданно увидел нацеленное на него дуло
маленького дамского револьвера. Откуда Медея его извлекла - он не успел
заметить. Из кармана брюк, что ли?
Не очень-то приятно, когда красивая женщина с решительным лицом держит
твердой рукой маленький дамский револьвер, нацеленный тебе прямо а живот.
Тут не до шуток.
- Руки вверх! - скомандовала Медея.
- По-моему, это лишнее, - сказал Писатель, не поднимая рук. - Конечно,
если вы будете настаивать, сударыня...
Она не настаивала. Она кусала губы и раздумывала - о чем? Его,
естественна, интересовал ход ее мыслей. Мало ли до чего она могла
додуматься, не спуская пальца с курка. Он. старый солдат, хорошо знал, что
оружие иногда подсказывает человеку самые странные и ненормальные поступки.
Оружие ведь сделано для уничтожения и, как всякая вещь, помнит, для чего
сделано.
- Знаете, поднимать руки - это как-то глупо, - сказал Писатель,
разглядывая на близком расстоянии черное отверстие ствола. - В этом есть
что-то театральное. Тут в смешном положении и тот, кто поднимает руки... и
тот, кто командует.
Она сказала медленно, как бы раздумывая вслух:
- Об аппарате достоверно знаете вы один. Только вы один держали его в
руках... Значит, если я сейчас...
Дуло пистолета, направленное до этого ему в грудь, поднялось до уровня
лба. Теперь оно было нацелено между глаз Писателя. Неприятный холодок
пополз у него по спине. Рука Медеи помедлила и начала понемногу спускаться
вниз, но очень нерешительно. Потом опять поднялась...
Писатель разозлился. Он не привык быть игрушкой в руках других. Привык
сам решать свою судьбу.
- Ну, стреляйте, - сказал он сквозь зубы, пристально глядя ей в глаза.
Встал со стула и, огибая письменный стол, держась к нему спиной,
медленно двинулся ей навстречу.
Внезапно она уронила револьвер на ковер. Закрыла лицо руками.
Плечи ее тряслись от рыданий.
Он спокойно подобрал револьвер с пола, поставил на предохранитель,
положил на всякий случай в карман своей куртки. Такие нервные особы иногда