"Мария Сокольская. Что можно увидеть со старых качелей" - читать интересную книгу автора

дыбом. Посигналь он еще с пару минут, меня смело можно было
выносить из машины и класть под образа.
Лена выскочила из "Москвича" и бросилась навстречу молодому
человеку. Они бурно обнялись. Тем временем, я вылезла из машины
Стекловой и подошла к обнимающимся. Меня тут же представили.
Молодой человек оказался Гермашевским Юрием Сергеевичем. Весьма
привлекательный брюнет высокого роста и атлетического сложения. А
по характеру, насколько я успела заметить - человек легкий и
душевный. Едва узнав, кто я, он сразу же заявил, что осведомлен о
моем существовании, поскольку любит читать газеты, иной раз
повествующие о моих делах. Конечно, это была грубая лесть, тем
более, что Юрий допускал множество ошибок в описании распутанных
мною преступлениях, столь восхитивших его. И, тем не менее, мне он
очень понравился.
- Проходите в дом, Жанна, замерзнете. Вы же знаете, сейчас не
август, далеко не август; ночи стоят холодные и... Впрочем,
неважно. Заходите.
Оказавшись в тепле, мне стало уютно и хорошо на душе. Сразу
потянуло прилечь. Однако хозяин не стал особо церемониться с
проявлениями чувств, спорадически возникающих во мне и повел
знакомить со своей женой и ее матерью.
- Вот, - начал он, - это известный московский следователь
прокуратуры Жанна Васильева, знакомьтесь. Это моя половина Света.
А это ее мама, Евгения Петровна.
Старушка в пуховом платке с молодой, ярко накрашенной девушкой,
являвшей собой полную противоположность мужу, сидели рядом за
дощатым деревенским столом. Евгения Петровна мягко, по-матерински
поприветствовала Лену, затем переключилась на меня.
- Очень рада вас видеть в нашем скромном жилище. Прошу вас, не
стесняйтесь, чувствуйте себя как дома. Вы ведь надолго приехали,
да?
Я только кивнула.
- Молодые отправляются в Гомель, они там хотят провести свой
медовый месяц. Так что с завтрашнего утра мы одни с вами
останемся. Алена, а ты побудешь до завтра?
- Конечно-конечно, - закивала головой моя подруга, уже что-то
уплетая за обе щеки. Поесть от души всегда было ее слабостью. Хотя
на фигуре это никак не отражалось.
Я присела за стол. Через несколько минут на нем появилось то, о
чем я мечтала с давних пор. Хорошая сытная еда из нескольких
перемен - слишком большая роскошь для следователя даже в минуты
отдыха. Так что, питаясь концентратами и сублиматами, поневоле
затоскуешь о натуральной пище и хорошей стряпне. Сама готовить как
полагается я не научилась; при холостяцкой-то жизни это ни к чему.
Да и дома я бываю редко.
Пока мы со Стекловой привыкали к деревенской жизни, Юрий и Света
укладывали пожитки в чемоданы, которые постепенно откочевывали в
"Запорожец".
- У вас тихо, - заметила я, переходя к чаю. Самовар, стоящий на
столе еще дымился и пах терпким сосновым ароматом, напомнившим мне