"Геннадий Соколов "Философия любви" (повесть, 1982 год)" - читать интересную книгу автора

"Извините меня, если можно, и выйдите на минутку на улицу. Мне надо
вам кое-что передать", - написал Саша. Таня кивнула. Подойдя к
подъезду, где она его уже ожидала, он молча достал из внутреннего
кармана пиджака конверт и протянул его ей.
- Что это, письмо? - удивилась она.
- Да, что-то в этом роде... И еще я хотел..., - он приблизился к ней и,
подавая конверт, неожиданно поцеловал ее в щеку. Таня хотела что-то
сказать, но он опередил ее словами прощания и быстро зашагал домой. Она
окликнула его, но он не обернулся, вошел в прихожую и выключил свет. Таня
тоже зашла домой, достала из конверта письмо и стала читать. Оно удивило
ее и показалось излишне откровенным. "А может это тактический ход? -
подумала она, - и за внешним благоразумием и благородством здесь
скрывается волокита? И его поцелуй... Что он хотел этим сказать? Выразить
искренность своего сожаления или высокомерное право поступать так, как
вздумается?! Впрочем, утро вечера мудренее..." Она положила письмо в
конверт и подойдя к окну, вывела на стекле вопросительный и
восклицательный знаки, попрощалась и задернула шторку.
Саша еще долго стоял враздумье, перебирая в памяти последние вечера.
Ему стало вдруг неловко за свое письмо. Она наверняка и не собиралась
заводить с ним близкие отношения, а он взял и написал ей такую
глупость. "А какая у нее необыкновенная прическа. Совсем как у светской
дамы. И вообще у нее благородное, интеллигентное лицо".
Прошла неделя с тех пор, как Ковалев отдал записку Тане. Ответа не
последовало. У окна она больше не появлялась. Не было видно ее на улице.
Может быть, она гуляла в дни, когда Саша был в школе, но он об этом не
знал, а проверить свои предположения не решался, хотя мысль такая его
занимала. В пятницу он уже было собрался уйти с занятий, но поразмыслив о
том, что не знает, как надо будет себя вести, если вдруг ее встретит,
он отказался от своего намерения.
Сентябрь был уже на исходе, и вечерами становилось прохладно.
Танцевальные вечера на площадке городского сада прекратились и в
нынешнею субботу открывались в помещении Дворца культуры. Саша уже
по-своему приобщился к таким вечерам, но втайне хранил надежду на то, что
он сможет обойтись и без танцев. Однако все надежды вдруг разом рухнули,
когда он, прогуливаясь вечером, зашел на звуки музыки в фойе Дворца
культуры и увидел в ярко освещенном зале столь знакомую и близкую его
сердцу картину. Безвестная, но непреодолимая внутренняя сила потянула его
в круг танцующих. Музыка и яркие краски одежды соединились в неумолимом
призыве, призыве к ритму, грации и красоте. На лбу у него выступила
испарина, голова закружилась, и он с недоумением и испугом, взволнованный
зрелищем танцев и своим состоянием, вышел на воздух. Перед ним
промелькнули какие-то знакомые лица и, когда его память повторила ему
слова их приветствия, он понял, что это были Валя и Таня. Все его
дальнейшее поведение проходило в полусознательном, полуавтоматическом
режиме. В гардеробной, как в цирковом аттракционе, в один момент он поймал
слетевшие с него шляпу и плащ и небрежно перебросил их через барьер
гардероба. Пожилая женщина в синем халате поверх очков внимательно
посмотрела на него: "не пьян ли?" и подала номерок.
Звуки вальса заполняли зал. Увидев свободный стул, он прошел и сел.
Танец закончился, все разошлись по сторонам, и в зале стало как будто