"Дмитрий Соколов. Лоскутное одеяло или психотерапия в стиле дзен" - читать интересную книгу автора

манипулировал маминой значимостью, выставляя ее садисткой, и никогда прямо
не говорил ей, что ты к ней чувствуешь.

А: Наверное, я не могу ей этого сказать. Она не поймет.

СГ: Здесь сказать, здесь! Для себя.

А: (долго молчит) Знаешь, Саша, я, по-моему... Я знаю, что я запрещаю
себе сказать. Я могу сказать ей всё, что угодно, но я не могу сказать ей,
что я ее ненавижу, а... так получается, что к этому всё сходится.

СГ: И кого ты по этому поводу намерен играть?

А: Я не хочу играть; но и сказать ей этого я не могу.

СГ: Вот так гнев превращается в горечь... Одна минута гнева, если ее не
пережить, может дать несколько дней горечи. А горечь можно превратить в
несколько лет депрессии.

А: Да, наверное, это так...

СГ: Что ты сейчас чувствуешь?

А: Вот эту самую горечь.

СГ: Ну, крикни, разрядись. Здесь хорошая обстановка. И маме никто не
расскажет.

А: (сидит, молчит).

Кто-то из группы: Блин, хочется уже крикнуть за тебя, или убить тебя
нафиг.

А (поворачивается): Ну убей.

СГ: "Умру! Погибну! Но не предам святых идеалов!"

А: Ну ладно, смейтесь...

СГ: Слушай, открывай общество жертв родительского насилия. Сразу куча
народа запишется. Вон Лена - Лен, пойдешь, в общество к Андрею?

Лена (смеется): Пойду... Но не хочется...

СГ: А кому хочется? Что поделаешь - надо. "Мы путей не выбираем". Там,
где есть долг и вина, вообще нет выбора.

ТАМ, ГДЕ ЕСТЬ ДОЛГ И ВИНА...(К)

ВТОРОЙ АКТ ПСИХОТЕРАПЕВТИЧЕСКОЙ ДРАМЫ: ВОЙНА. (К)