"Сергей Соколов, Максим Москвин. Коллектор ("Excelsior" #2) " - читать интересную книгу автора

ожидании межзвездный транспорт, имеющий сотни номеров и регистрационных
документов, с трансформирующейся надстройкой и фальшбортом, остающийся
десятки лет неуловимым для корпораций.
Следующим вечером я благополучно загремел на соблюдение епитимьи в
хозблок, где провел следующий месяц, исправно собирая по десять часов в
сутки силос для пищевого катализатора, прыгая по четырехъярусным
конструкциям, как заведенный. Как я и мог предположить заранее, мой отказ
рассказать на исповеди, к которой рано или поздно приводился любой ученик,
любые подробности моей встречи с отцом и отказ вообще от любого упоминания
об этом событии, навлек на меня нешуточный гнев отца Варилы, и целую серию
епитимий.
Прошло некоторое время, интерес ко всей этой истории у отца Варилы
заметно угас, а мое заметно возросшее стремление к изучению святых писаний и
одобренных книг заставило того сменить гнев на милость. Уже через год я
находился с ним в наилучших взаимоотношениях, насколько таковые могут
случиться между шестилетним мальчишкой и старым святым отцом, перемещающимся
в кресле-каталке по причине отсутствия туловища ниже подреберья. Поначалу
трата свободного времени на чтение и подробное запоминание велеречивых и
многомудрых святых текстов не вызвала у меня большого энтузиазма, но уже
очень скоро я оценил, как ценен и своевременен был совет отца.
Пройдя долгий путь по своей орбите, негостеприимный мир повернулся к
обогревающему его светилу другим боком. Наступила долгая зима, и температура
понизилась, заставив привыкнуть обитателей базы к постоянному холоду.
Термоядерная станция, дающая тепло и энергию для всех систем, использовалась
и для добычи кислорода, плавя расположенную вблизи станции жилу. Соблюдая
необходимый баланс расхода энергии и в целях ее экономии, до следующего
завоза расходного топлива, руководитель базы отдал распоряжение не
компенсировать полностью понижение температуры окружающей среды. Теперь
самым настоящим подвигом было утром вылезти из-под тонкого одеяла наружу.
Бодрое утреннее занятие с пробежкой по самому длинному рукаву катакомбы, в
окружении заиндевелых сводов, и последующим комплексом борьбы доводило всех
до седьмого пота и заставляло разогреться, под пинками надзирателей, но
надолго этого не хватало, и к середине занятий многие ученики просто дрожали
от холода, не очень вникая в смысл наук. В спальных комнатах, обогреваемых
чуть лучше, чем остальные помещения, в дневное время находиться запрещалось,
и стали цениться епитимьи с отработкой на кухне, где можно было устроиться
рядом с теплой стенкой пищевого конвертера. Хорошенько подогреться в солярии
не удавалось - профилактически каждый получал в пределах сорока секунд в
день, не более того. Уже не помню точно, но трое или четверо учеников в ту
зиму умерло от быстротекущей пневмонии. Лечить их не стали, да и не
собирались. Самые сильные занимали места у батарей отопления, самые умные -
койки на втором ярусе в углах. Очень хорошим здоровьем я не отличался, и
вполне мог бы разделить участь умерших, если бы не отец Варила. Он, поначалу
недоверчиво присматривающийся к неожиданно проснувшейся у меня тяге к
знаниям, почувствовал момент, когда из принудительного, тяготящего меня
занятия чтение и осмысление прочитанного превратилось в удовольствие, и
захватило меня целиком. Отец Варила радовался всем моим успехам. Каждая
прочитанная и понятая мной книга или текст писания была следствием той
работы, которую отец Варила проводил над расширением моего кругозора и
словарного запаса. Еще старый калека положил начало развитию моего