"Дмитрий Соколов-Митрич. Нетаджикские девочки, нечеченские мальчики (fb2) " - читать интересную книгу автора (Соколов-Митрич Дмитрий)

1. ЭТНИЧЕСКИЕ ЧИСТКИ

ГЛАЗАМИ ОЧЕВИДЦА: Февраль 2005 года. Вся Россия

Забытый геноцид. Русские, ставшие жертвами этнических чисток в Чечне, требуют уравнять их в правах с чеченцами («Известия»)

Инициативная группа бывших русских жителей Грозного направила Президенту России Владимиру Путину открытое письмо с требованием официально признать факт массовых этнических чисток в Чечне в период с 1991-го по 1994 год. Под «русскими» авторы письма имеют в виду всех бывших жителей Чечни нечеченской национальности. Авторы обращения называют режим Дудаева фашистским, обвиняют российские власти в попытке скрыть факт геноцида, а также требуют уравнять русских в правах с чеченцами при выплате компенсаций за утраченное в Чечне жилье и имущество. Подписавшиеся отмечают предвзятую позицию Европейского суда по правам человека, который охотно принимает иски от чеченцев и который не замечает факт геноцида в отношении жителей Чечни других национальностей.

«Русские, не уезжайте: нам нужны рабы»

– Это было в мае 1993-го. К нам в квартиру вломился сосед Сахрутдин с автоматом. Прошелся бесцеремонно по комнатам и говорит: «Это оставляйте, это оставляйте и вот это оставляйте. Остальное забирайте. Даю вам трое суток на сборы». Спорить было бессмысленно. Мы были далеко не первыми, кого вот так выгоняли, а скорее одними из последних. Проблемы начались еще в 1990 году, тогда в почтовых ящиках появились первые «письма счастья» – анонимные угрозы с требованием убираться по-хорошему. В 1991-м стали среди бела дня исчезать русские девчонки. Потом на улицах стали избивать русских парней, затем их стали убивать. В 1992-м начали выгонять из квартир тех, кто побогаче. Потом добрались до середняков. В 1993-м жить было уже невыносимо. Моего сына Дмитрия группа чеченцев среди бела дня избила так, что, когда он пришел домой, это был комок крови и грязи. Они перебили ему слуховой нерв, с тех пор он не слышит. Единственное, что нас еще держало, – мы надеялись продать квартиру. Но даже за бесценок покупать ее никто не хотел. На стенах домов тогда самой популярной была надпись: «Не покупайте квартиры у Маши, они все равно будут наши». Еще полгода – и самым популярным чеченским лозунгом станет: «Русские, не уезжайте: нам нужны рабы». Слава богу, к тому времени мы успели свалить.

Нина Васильевна Баранова – коренная жительница Чечни, ее предки из терских казаков. В Грозном работала технологом на швейной фабрике, ее муж Геннадий – водителем в Нефтегазодобывающем управлении (НГДУ). Жили по адресу Старопро-мысловский район, городок Нефтемайск, дом 17, квартира 9– Это была огромная четырехкомнатная двухуровневая квартира. Сейчас Нина Васильевна с мужем, сыном, снохой и внуком живут на птичьих правах в общежитской комнате площадью 11,5 кв. м . Сосед за шкафом торгует наркотиками. Государство считает, что оно свой долг перед Барановыми выполнило. Почему – об этом позже.

«Самые добрые из чеченцев говорили: „Убирайтесь по-хорошему“

– Через три дня после прихода Сахрутдина мы уже загружали контейнер, – продолжает Нина. – И не могли понять: чего это Сахрутдин так внимательно наблюдает за этим процессом. Слышу, соседка-чеченка Хава мне кричит: «Нина, зайди на секунду, мне помощь нужна». Если бы я к ней не пошла, меня бы уже 12 лет как не было на свете. «Вон видишь хлебовозка стоит? – сказала мне Хава. – Вам осталось жить несколько часов. Как только вы покинете город, они вас убьют, а вещи заберут». Я тут же к сестре, у нее знакомый чеченец был в селе Первомайском, Сайд, который тогда уже стал дудаевцем, но еще не совсем совесть потерял. Он со своими ребятами проводил нас эскортом до границы с Осе­тией. Хлебовозка тоже не отставала. Когда Сахрутдин и его команда поняли, что им ничего не светит, то дали очередь по кузову. Мы еще потом несколько лет на простреленных кроватях спали.

– А почему Сайд не сказал Сахрутдину, чтобы оставил вас в покое и дал вам спокойно жить в Грозном?

– Да вы что?! Об этом тогда и речи не могло быть. Самые хорошие из тех чеченцев, которые разгуливали с оружием в руках, говорили: «Убирайтесь по-хорошему». Плохие ничего не говорили, они просто убивали, насиловали или угоняли в рабство. А с оружием разгуливала треть мужчин республики. Еще треть молча их поддерживала. Остальные сочувствовали нам, это были в основном городские чеченцы, но что они могли поделать, если даже старейшины сидели на лавочках и улыбались: «Пусть русских побольше уезжает».

Барановы считают, что им страшно повезло. И вспоминают тех, кому повезло не очень:

– Помнишь, Ген, заместителя начальника телефонной станции, Аня ее звали? Когда я приехала в Грозный за Димкиным аттестатом и увидела ее, то впала в истерику. Она была в одном халате, а руки – голое мясо. К ней ночью чеченцы вломились в квартиру, ее загнали в угол, ребенку кляп в рот засунули и стали все из дома выносить. У нее сдали нервы, она стала на них кидаться, так они ей все руки искромсали. А она, когда меня увидела, даже плакать от удивления перестала. Оказывается, Сахрутдин всем сказал, что убил нас и в землю закопал. Соврал, чтобы авторитет свой не потерять. А в квартире нашей уже продавали наркотики.

– Да, если бы не Хава, нам бы хана, – покачал головой Гена. – Помнишь учительницу, которая напротив нас жила? Она вот так и пропала без вести. А вещи ее потом какой-то чеченец с машины продавал. Потом эти, Тижапкины, Крачевские, а наверху, как их? Поповы. А главный инженер НГДУ, мои родители с его семьей дружили, помнишь? Его жена теперь в рабстве. Потом эта, завуч в десятой школе, Климова – их вообще прямо в доме всех убили, отца, мать и двух дочерей. Кровищи было море. А девочку с последнего этажа как изнасиловали! Ей 12 лет было. Три дня искали, потом нашли, но она уже сумасшедшая была.

Я попросил больше не продолжать. Уже и так было ясно, что Барановым повезло.

Теперь то же самое языком цифр. По данным переписи 1989 года, в Чечено-Ингушской республике проживали 1 миллион 270 тысяч человек. Из них чеченцев – 734 тысячи, ингушей – 164 тысячи, русских – 294 тысячи, армян – 15 тысяч, украинцев – 13 тысяч, многочисленными также были диаспоры евреев и греков. Общая численность невайнахского населения составляла 370 тысяч, проживало оно в основном в городах. На сегодняшний день из них в республике остались единицы – в основном старики, жены чеченцев» и рабы. Большинство наблюдателей сходятся на том, что до начала войны в Чечне погибли 20 тысяч человек и более 250 тысяч покинули республику, спасаясь от этнических чисток. Эта крупномасштабная гуманитарная катастрофа была не замечена ни российской общественностью, ни западными наблюдателями.

«Военные нам говорили: „Раз вы до сих пор в Грозном, значит, вы тоже чеченцы“

«У меня все хорошо и с каждым днем становится лучше и лучше» – такой психотерапевтический плакат висит над столом Лидии Наумовой, председателя «Комитета Надежды». Это региональная правозащитная организация, занимающаяся проблемами беженцев не только русских и не только из Чечни.

Наумова сама из коренных русских в Чечне. Ее предки из станицы Романовской. Когда в 20-е годы по всей Чечне прокатилось расказачивание, русских из Романовской выселили, на их место заселили красных чеченцев, а станицу переименовали в За-кан-юрт. Вайнахи, которые принимали в той репатриации активное участие, не очень-то любят вспоминать эту страницу истории.

В Закан-юрте родился Джохар Дудаев. Именно этот факт биографии Лидии Федоровны помог ей вызволить мужа в 1996-м, когда он был уже одной ногой в рабстве. После этого они уехали. О прошлом Наумова не хочет вспоминать.

– Я вам лучше про Баранову дорасскажу. Знаете, сколько положено компенсации тем, кто покинул Чечню до войны? Ноль. Не было никаких чисток. Нам все приснилось. 10 тысяч «русских чеченцев», проживающих в Волгоградской области, дружно увидели один и тот же сон. Короче, Барановым удалось выбить статус вынужденных переселенцев и встать в льготную очередь на квартиру, но потом они его потеряли. Случилось это такт в управлении Федеральной миграционной службы им предложили ссуду – миллион триста рублей. С возвратом. До деноминации и дефолта это было 200 с небольшим долларов. Барановы согласились: как раз надо было зимнюю одежду детям покупать А потом им приходит уведомление, что эти 200 долларов, оказывается, были им даны на покупку квартиры, а стало быть, они свое уже получили и их вычеркивают из очереди и лишают статуса вынужденных переселенцев. Это не фантастика. Вот вам документы. Таких историй только в Волгоградской области сотни.

– А почему вы в Страсбургский суд не обращаетесь, как это сделали чеченцы, потерявшие жилье в результате военных действий?

– Дело в том, что Россия подписала конвенцию, по которой признала над собой юрисдикцию этого суда в 1998 году. А практически все русские покинули Чечню до этого срока. Конечно, при благосклонном отношении европейцев к нашей проблеме эту загвоздку можно было бы обойти на том основании, что наши права продолжали нарушаться и после 1998 года. Но Страсбургский суд ведет себя странно: принимает иски от чеченцев, даже не обращая внимания на то, что они еще не прошли все судебные инстанции в России, а к нашей проблеме относится чисто формально.

В кабинет заходит дедушка в чистой одежде, но от него плохо пахнет. Это потому, что он уже много лет живет без водопровода. Его фамилия Зеленое. Они с женой в Чечне дотянули до 1996-го, потому что старики. В Грозном у них был двухэтажный дом. В России ему выплатили 120 тысяч рублей, которых хватило лишь на халупу в удаленном Быковском районе Волгоградской области.

– Это уже другая история, – продолжает Наумова. – Те, кто безвозвратно покинул республику после 12 декабря 1994 года, право на компенсацию имеют. На основании 510-го постановления правительства от 30 апреля 1997 года. За жилье – из расчета 18 кв. м на человека, но не более 120 тысяч рублей, при условии, что они выписываются из Чечни и отказываются от прав собственности на имевшуюся у них там недвижимость. В 1997-м в Волгограде на эти деньги еще можно было что-то купить, но получать их люди стали не сразу. В постановлении был идиотский пункт, согласно которому надо было зарегистрироваться в органах Федеральной миграционной службы до 23 ноября 1996 года – то есть за полгода до принятия самого постановления. Пока «Мемориал» дошел до Верховного суда и добился отмены этого пункта, случился дефолт. Реально деньги начали платить лишь в 1999 году. Тогда в Волгограде на 120 тысяч уже можно было купить лишь 14 кв. м . Сегодня здесь даже самая убитая комната стоит 150 тысяч. Да, чуть не забыла. Еще нам полагается компенсация за потерю имущества – по 5 тысяч рублей на человека.

В кабинет зашла маленькая тихая женщина, которую можно было принять за девочку', если бы не морщины. Свою фамилию просила не называть. Она все время чего-то боится.

– А вот постановление правительства № 404 от 4 июля 2003 года, – продолжила Наумова. – Оно касается тех пострадавших от чеченского конфликта, кто возвращается в Чечню на ПМЖ. Им полагается 300 тысяч за потерю жилья и 50 тысяч на человека за потерю имущества. Естественно, ни в том, ни в другом документе ничего не говорится о национальности, но на практике получается, что первое постановление – только для русских, а второе – только для чеченцев. Потому что русский, если он приедет в Чечню, может не дожить до утра. А чеченец, даже если он не собирается возвращаться в республику, запросто может приехать в Грозный, получить компенсацию и вернуться в Россию.

– Надя, вы ненавидите чеченцев? – спросил я у маленькой женщины. Она дотянула в Грозном до 1999 года, у нее там убили мужа, теперь живет в общежитии с двумя детьми.

– Нет, – ответила Надя. – Знаете, почему? Потому что еще больше я ненавижу русских. Я считаю, что наша трагедия – это история предательства. Сначала нас предали русские политики, которые привели к власти Дудаева. Потом нас предали русские правозащитники и журналисты, которые не замечали, что нас убивают. Потом нас предали русские военные, которые говорили: «Раз вы до сих пор в Грозном, значит, вы тоже чеченцы». А потом нас предали родственники, которые не пускали нас в свои квартиры. Чеченцы – это всего лишь волки, которым нас оставили на растерзание. Спрос – не с волков, а с тех, кто бросил нас им на съедение.

Надя не плачет. Ее мелко трясет. В приемной слышен крик Это пришла женщина, которую в Грозном на глазах ее мужа насиловали по очереди трое боевиков, а потом на ее глазах забили до смерти ее мужа. У нее истерика, потому что она увидела в приемной чеченцев. Эта женщина не может видеть чеченцев. Таких тоже много. Чеченцы продержались в приемной недолго. Они молча встали и ушли. Стоят на крыльце и нервно курят.

«Молчание овец»

Жертвами этнических чисток в Чечне стали даже те русские, которые относились к чеченцам не просто с симпатией, а кто искренне любил этот народ. Ростислав Подунов – известный диссидент, который в советское время отсидел срок за то, что осудил депортацию чеченцев. До девяностых годов был в Чечне уважаемым человеком. Его стихотворение «Мусульманка», написанное в 70-е годы, до сих пор считается на Кавказе образцом правильного понимания исламской культуры:

Что произошло с Ростиславом Подуновым в 90-е, можно догадаться по другому его стихотворению. Оно называется «Молчание овец».

Еще один русский, которого не спасло то, что он полностью посвятил себя чеченской культуре, – Александр Петров. В Чечне был известен как Анди Хашумов. Под этим псевдонимом он с 1975 года танцевал и даже солировал в культовом для чеченцев танцевальном ансамбле «Вайнах». Александр потерял в Грозном мать, сам еле-еле дотянул до 1999 года, когда перед второй чеченской войной в город снова нахлынули боевики.

– От своих коллег по ансамблю я за все эти годы ни одного оскорбительного слова не услышал, – вспоминает Петров. – Но в 1999-м они мне сказали: «Извини, Анди, но мы уже ничего не можем гарантировать». В последнее время им приходилось просто кольцом вокруг меня ходить: все думали, что это русского пленника ведут. И все равно не обходилось без конфликтов.

В Волгограде Александр получил свои 125 тысяч рублей, снимает комнату в коммуналке на окраине города, работает грузчиком на рынке, но уверен, что еще сможет подняться.

– Знаете, что я понял за эти годы в Чечне? – улыбается Саша. Он очень много улыбается. – Это миф, что если русского довести до крайности, то он покажет всем кузькину мать. Я понял, что терпение русских безгранично и никакой кузькиной матери не будет.

«Может, русские недостаточно громко кричали?»

– Мы виноваты перед русскими беженцами из Чечни, – говорит Лидия Графова. Это уже Москва. Лидия Ивановна – председатель Форума переселенческих организаций, одной из старейших российских правозащитных организаций. Графова занимается беженцами с 1990 года, и сегодня в ее организации 200 региональных филиалов в 43 регионах страны. – Мы – это в целом правозащитное движение. Именно с нашей подачи общественное сострадание замкнулось только на чеченцев. Это, наверное, заскок демократии – поддерживать меньшинство даже ценой дискриминации большинства.

Лидия Ивановна буквально выдавливает из себя каждое слово. Видно, что покаяние ей дается нелегко, а значит, оно настоящее.

– Вот на этом самом диване в 93-м сидели русские из Грозного. Они рассказывали, как каких-то старушек чеченцы душили шнуром от утюга, мне это особенно запомнилось. Но рассказывали как-то спокойно, без надрыва. А мы тогда занимались армянами из Баку. Когда я этих армян увидела, почувствовала, что это самые несчастные люди на свете. А с русскими я этого почему-то не почувствовала. Не знаю, может, недостаточно громко кричали? А потом пошел вал беженцев-чеченцев. И я должна признаться, мы искренне считали, что должны отдавать предпочтение им перед русскими. Потому что чувствовали перед ними историческую вину за депортацию. Большинство правозащитников до сих пор придерживаются этого мнения. Лично у меня постепенно чувство вины перед русскими перевесило. Я была в Чечне 8 раз, и с каждой поездкой мне становилось за них все больнее. Окончательно меня сразила одна старушка, которая сидела на табуретке посреди улицы. Когда она увидела меня, то достала из-за пазухи чайную ложечку из синего стекла и с гордостью сказала: «Моя!» Это все, что у нее осталось.

ПО МАТЕРИАЛАМ СМИ:

Ноябрь 2002 года. Чеченская Республика

В Грозном расстреляна русская семья (интернет-издание «FederalPost»)

Убийство русской семьи совершено в столице Чечни. Боевики расстреляли находившихся в своей квартире Котикова Василия Павловича, 1935 г . р„ его жену Котикову Веру Илларионовну, 1935 г . р„ и сына Котикова Василия Васильевича, 1961 г . р. Об этом корреспонденту интернет-издания «FederalPost» сообщили в дежурной части Управления внутренних дел МВД России по Чечне. «Это убийство было совершено с целью дестабилизации обстановки и разжигания межнациональной розни», – заявили в дежурной части.

Май 2003 года. Чеченская Республика

В станице Наурская убиты 3 русские женщины (газета «Труд»)

Ирина Павловна Лукьянова, Елена Ивановна Москаленко и Мария Ивановна Лунева (88, 74 и 38 лет от роду) были одинокими женщинами, без родственников, все – инвалиды разных групп. Жили вместе, в одной комнате. По предварительным данным, ночью к ним пришли местные жители: чеченец Умар-Али Ахаев и русский Владимир Ильин. Задержанные по подозрению в убийстве Ахаев и Ильин признались в содеянном злодеянии. Мотивы убийства – дикие. Оказалось, что недавно их приняли в одну из бандгрупп и в качестве испытания, чтобы повязать новичков кровью, главарь приказал им убить ни в чем не повинных русских женщин.

Уничтожение и изгнание русскоязычного населения всегда было одной из целей чеченского сепаратизма. Еще в 1991 году, захватив власть в Грозном, экстремисты совершили показательное убийство атамана Сунженского отдела Терского казачьего войска Александра Подколзина, растерзали в Урус-Мартане настоятеля православной церкви отца Анатолия (Чистякова), зверски уничтожили казачьих старейшин в станице Червленой. В результате развязанного главарями сепаратистов геноцида только в 90-е годы были убиты около 20 тысяч русских жителей республики.

Сегодня даже в казачьих районах Чечни[2], по данным атамана Терского войска Василия Бондарева, русские составляют лишь 2 процента населения. А до начала вооруженного конфликта их здесь было не менее 70 процентов. Терское казачество не раз обращалось за помощью в Москву, тысячи писем и жалоб шли в центр, но, к сожалению, действенной реакции так и не последовало.

Сентябрь 2003 года. Чеченская Республика

В станице Червленой расстрелян казачий атаман (ИТАР-ТАСС)

В чеченской станице Червленая вооруженными налетчиками убит в ночь на понедельник атаман Терско-Гребенского отдела Терского казачьего войска есаул Михаил Сенчиков. Как сообщили в понедельник в базирующемся на Ставрополье атаманском правлении Терского войска, одетые, в маски налетчики ворвались в дом Михаила Сенчикова, вывели его во двор и расстреляли в упор из автоматического оружия. Преступникам удалось скрыться.

Август 2005 года. Ставропольский край

Чеченцы-ваххабиты расстреляли троих местных жителей, осмелившихся сопротивляться их влиянию (издание «Газета»)

В ночь на вторник в селе Каясула Ставропольского края были убиты директор средней школы Вячеслав Холшевников, его жена Надежда и бывший местный участковый Мурат Яхьяев. По предварительным данным, это преступление на счету местных ваххабитов, активными противниками которых являлись жертвы кровавой расправы.

Убийцы приехали в село глубокой ночью. Двое мужчин, один из которых был в маске, подошли к дому, в котором жила семья Холшевниковых, выбили дверь и ворвались внутрь. Там они застрелили из пистолета сначала выбежавшего на шум 57-летнего Вячеслава Холшевникова, а затем и его жену Надежду. После этого преступники направились к соседнему дому, принадлежащему бывшему милиционеру Мурату Яхъяеву. Повторился тот же сценарий: выбитая дверь и расстрел хозяина в упор. Правда, убийцы не тронули его несовершеннолетнюю дочь. Согласно показаниям уцелевшей девочки, убийцы говорили с ярко выраженным кавказским акцентом. Были составлены их фотороботы. Но розыск пока не дал результатов.

Как стало известно «Газете», следственная группа наиболее активно отрабатывает версию, что тройное убийство – дело рук местных ваххабитов. Последователи этого радикального религиозного течения в последние месяцы заметно активизировали свою деятельность в восточных районах Ставропольского края. В частности, они не раз пытались поставить своих сторонников на должности имамов в сельских мечетях. Такая попытка некоторое время назад была предпринята и в селе Каясула. Против резко выступила местная интеллигенция, в том числе и супруги Холшевниковы. Они заслуженно пользовались в селе большим уважением, к их мнению прислушивались. Вячеслав – потомственный учитель, в течение 22 лет руководил местной школой, Надежда долго преподавала в ней биологию. Не исключено, что именно поэтому ваххабиты избрали их своей мишенью.

Январь – март 2006 года. Ингушетия

За 3 месяца в республике совершено около 10 нападений на местных русских жителей. 3 человека погибли (РИА «Новости», ИА 'Кавказский узел», газета «Московские новости», «Агентство национальных новостей»)

В Ингушетии совершена серия нападений на дома, в которых проживают граждане русской национальности.

17 января примерно в 18.20 в станице Орджоникидзевская Сунженского района по адресу ул. Широкая, 7 неизвестные пытались поджечь домовладение семьи Чеботаевых. По словам хозяина Николая Максимовича Чеботаева, 1932 г . р., когда он сидел на веранде, туда бросили банку с зажигательной смесью. Банка разбилась рядом с ним, вспыхнувшее пламя перекинулось на одежду Николая Максимовича. Огонь удалось быстро сбить, и Чеботаев избежал ожогов. По данному факту прокуратурой Сунженского района возбуждено уголовное дело.

17 февраля в той же станице в 23.05 по адресу: ул. Чапаева, 1 неизвестные пытались поджечь домовладение семьи Коваленко. Хозяйка дома Анна Ефимовна Коваленко 1953 г . р. говорит, что неизвестные люди перебросили банку с зажигательной смесью через забор. Банка ударилась о стену дома, но не воспламенилась. Коваленко не стали заявлять о случившемся в правоохранительные органы.

Все в той же Орджоникидзевской 20 января была расстреляна семья Зарудневых. Неизвестные в масках ворвались в их дом, в упор расстреляли находившихся там людей, после чего скрылись. На месте скончались хозяин дома Заруднев Владимир и находившийся в момент нападения в гостях у Зарудневых сосед Леньков Сергей. Жена и сын убитого с тяжелыми ранениями доставлены в районную клиническую больницу.

23 января около 21.30 в Орджоникидзевской неизвестными была совершена попытка поджога д. 147 по ул. Ленина, где проживает семья Помотовых: Елена Павловна, 1948 г . р. и Владимир Васильевич, 1950 г . р. По словам хозяев, неизвестные бросили через забор банку с горючей смесью и масляным фитилем. По данному факту прокуратурой Сунженского района возбуждено уголовное дело. Семья Помотовых уже подверглась нападению 6 мая 1998 года: двое преступников, ингуши, ворвались в дом, ограбили и избили хозяев. Данное преступление не было раскрыто.

В ночь на 21 февраля в станице Нестеровская неизвестные пытались поджечь два домовладения: по адресу: ул. Коммунистическая, 102, принадлежащее семье Ста-росткжовых, и по адресу: ул. Коммунистическая, 95, принадлежащее семье Матюшкиных. Повторно эти домовладения пытались поджечь в ночь на 23 февраля, после полуночи. По словам Марины Николаевны Старостюковой, 1971 г . р., в это время она укачивала ребенка и услышала стук разбившейся банки. Люди быстро среагировали на шум и потушили огонь. Точно так же в ту ночь пытались поджечь дом Матюшкиных. По этим случаям прокуратурой Сунженского района возбуждены уголовные дела.

25 февраля примерно в 21.45 в станице Троицкая неизвестный бросил взрывное устройство в д. 4а на ул. Советская, где проживает семья Гороховых. В это время Михаил Николаевич Горохов вместе с женой, Валентиной Владимировной Гороховой, 1941 г . р., смотрели телевизор. Валентина Горохова получила осколочные ранения шеи, лица и левого предплечья. В 1997 году сын Гороховых, Виктор Михайлович Горохов, 1970 года рождения, был взят в заложники неизвестными. Впоследствии тело Виктора было обнаружено в окрестностях станицы Ассиновская Сунженского района Чеченской Республики.

25 февраля в 22.30 произошло еще одно нападение в станице Орджоникидзевская. Неизвестные бросили взрывное устройство в д. 24 на ул. Розы Люксембург, где проживает семья Шайковых – Мария Егоровна и Владимир Степанович. Взрывное устройство, предположительно гранату РГД, бросили в комнату, где находились внучка Шайковых, Оксана Юрьевна Дидык, 1985 г . р., ее муж, Егор Николаевич Дидык, 1980 г . р., и их дочь, Юлия, 3 лет от роду. В результате взрыва от полученных осколочных ранений на месте скончалась беременная Оксана Дидык. Егор Дидык вызвал по телефону милицию. На месте происшествия обнаружены и изъяты металлические фрагменты взрывного устройства. По этому факту возбуждено уголовное дело. Семья Дидык вернулась в Ингушетию в мае 2005 года.

5 марта в 23.05 в станице Орджоникидзевская неизвестные бросили взрывное устройство во двор дома 6 на улице Комсомольская, где проживает Нина Владимировна Пенькова 1982 г . р. с двумя младшими братьями и сестрой. От взрыва никто не пострадал, но были выбиты стекла во всем доме. Через две минуты аналогичное взрывное устройство было брошено в огород д.2 на ул. Чапаева, где проживает Любовь Дмитриевна Иванова, 1950 г . р, и ее семья, четверо взрослых и семь несовершеннолетних. Пострадавших нет. В доме выбиты несколько окон. Один из соседей видел, как после взрыва от дома Ивановых отъехал автомобиль «Жигули» белого цвета. По его словам, за рулем сидел крупный мужчина в камуфляжной форме. По этим фактам правоохранительными органами возбуждено уголовное дело, ведется расследование.

Число федеральных СМИ, которые уделили этим событиям внимание хотя бы в жанре информационной заметки, можно пересчитать по пальцам одной руки. Единственным журналистом, который побывал на месте этих преступлений, стал корреспондент газеты «Московские новости»:

– А ну, замолчи! – дядя Володя загнал охрипшего от лая рыжего пса в огород и открыл ворота. – Заходите. Какие у нас теперь дела? Все наши дела распались…

Год назад Владимир Стефанович отправил зятю Егору, переехавшему в Ставропольский край, письмо: жизнь в станице наладилась, стало спокойно, приезжайте.

– Видели бы вы, как ребята радовались, – рассказывает дядя Володя. – «На Ставрополье жили очень бедно, работы не было, только здесь стали вволю хлеб есть. Егору сразу хорошее место предложили на кирпичном заводе, а Оксану в больницу взяли. Получали по семь тысяч рублей – деньги для них прежде неслыханные. Помню, как в первый месяц принесли зарплату – стоят оба с деньгами в руках и смеются, словно не верится им: вот, мол, какие мы теперь богатые!

Владимир Стефанович показывает комнату, куда поздно вечером 17 января влетела самодельная бомба. Бандиты, похоже, знали, где именно спали люди: через форточку бросили точно на кровать внучки Оксаны. Она была на 6-м месяце беременности.

– Кто мог это сделать? Не знаю. – Шайков долго молчит, рассматривая свои руки. – Чуть что – так пол-Америки здесь: беженцев обижают! А к нам только вы вот и приехали. Уезжать? Со своей земли? Не дождутся.

Нине Пеньковой всего 21 год, но на ней держится весь дом. Мать умерла два года назад, оставив троих детей, и все заботы легли на плечи девушки.

Гранату во двор к соседям Шайковых по селу. Пеньковым, бросили в марте. Взрывная волна выбила два окна и разрушила веранду, но, к счастью, никто не пострадал. Уезжать из станицы Пеньковы тоже не хотят. У брата неплохая работа, к тому же земля в Ингушетии такая, что трудолюбивый человек голодным никогда: не останется.

– Нас словно кто сглазил, – говорит заместитель главы администрации Сунженского района Галина Губина. – Только-только жизнь наладилась – и вот эти взрывы.

Два года назад Галина Степановна сама пережила покушение. Взрывное устройство было прикреплено к днищу ее служебной машины. Замглавы администрации спасли высокие каблуки: чтобы их не сломать, она обошла автомобиль, стоящий на посыпанной щебнем дороге, и села на заднее сиденье. Взрыв превратил машину в груду металлолома, а сама Губина два месяца пролежала в больнице. Преступника нашли – им оказался уроженец Чечни Гелагаев, получивший задание на ликвидацию от эмира Сунженского района. Нашли и тех, кто недавно терроризировал русское население станиц Орджоникидзевская и Троицкая: утром 11 апреля в результате боя в Назрани были уничтожены Магомед и Усман Борчишвили, уроженцы одного из сел в Панкийском ущелье, временно проживавшие в ингушской станице Нестеровская.

– Сейчас у нас в работе 103 заявления от русских, желающих вернуться в республику, – рассказывает Галина Губина. – Но не хватает денег, ведь средства на программу возвращения русскоязычного населения (4 миллиона рублей в год) выделяются только из республиканского бюджета. Федеральный бюджет на эти цели не выделяет ни копейки.

Рассказывают» что в марте президент республики Мурат Зязиков пригрозил отправить в отставку все милицейское начальство района, если нападению подвергнется еще хотя бы одна русская семья. Милицейские машины круглые сутки патрулировали улицы, а за домами казаков установили постоянное наблюдение. Сейчас в станицах тихо.

Между тем российские военные настроены гораздо более скептично. «К сожалению, противоправная деятельность по вытеснению русского населения с территории Чечни и Ингушетии продолжается, и она носит систематический характер», – сообщили Агентству национальных новостей в Министерстве обороны.

Последние события: в апреле в станице Ищерская Наурского района Чечни бандгруппой, члены которой выдавали себя за сотрудников Грозненского УБОП МВД ЧР, был похищен местный житель Оберемов А. Н. (русский). С той же целью бандитами была предпринята попытка похищения еще одного жителя станицы Ищерская – Ред-няка Ю. Н. (русский). К сожалению, не исключено, что некоторые представители местного русского населения будут предпринимать меры самозащиты вплоть до применения огнестрельного оружия.

Апрель 2006 года. Республика Калмыкия

В Элисте банды калмыцких подростков нападают на русских с кольями. Один человек погиб (интернет-издание «КМ. ру»)

Тревожные сведения поступают из Элисты, столицы Калмыкии. Недавно здесь местной молодежной бандой был зверски убит русский юноша. По некоторым данным, это уже 15-й случай за последние полгода. Общероссийские СМИ предпочитают пока не распространяться о конфликте, который принял, судя по всему, характер устойчивой тенденции. В Элисте побывала группа православных деятелей, в которую входил дьякон Андрей Кураев. Корреспондент «КМ. ру» связался с ним по телефону.

– 30 марта на 17-летнего Евгения Брызгунова напала на улице банда подростков, они железными прутами проломили ему череп, – сообщил нам Андрей Кураев. – И это уже не первая трагедия такого рода в калмыцкой столице.

Конфликт типичен для сельской местности. «С одной стороны, – поясняет Андрей Кураев, – в сельских регионах республики массовая безработица, с другой – растет число дагестанцев, которые занимаются скотоводством и постепенно вытесняют коренное сельское население,– калмыков. В результате достаточно многочисленнее группы сельских жителей хлынули в Элисту».

В самой Элисте эти банды называют «гасконцами». По описаниям местных СМИ, в основном это 18-летние или еще более молодые ребята, которые, не реализовав себя социально в городских условиях, попросту сбиваются в банды. «Их присутствие становится все более заметным и сказывается на атмосфере в городе, – отмечает Андрей Кураев. – Как говорят местные жители, поначалу «гасконцы» приставали буквально ко всем. Однако за последние полгода что-то произошло, и теперь раз за разом нападениям подвергается только русская молодежь. Происходит это обычно кж. По улице прогуливается русский юноша. Вдруг около него тормозит машина, оттуда выскакивает группа калмыков с металлическими прутьями и нападают на жертву. Причем не грабят, ничего не забирают. А когда жертва или свидетели обращаются в местную милицию, то либо милиция приезжает спустя несколько часов, либо приезжает сразу, но включает сирену за несколько кварталов до места происшествия. Понятно, что на месте преступления они находят только жертву. Местные СМИ обходят молчанием эту проблему, – посетовал миссионер.

Одним из немногих федеральных информационных агентств, уделивших серьезное внимание теме калмыцких этнических чисток, стало ИА КЕ6М1М. Оно опубликовало интервью со старшим братом убитого – Максимом Брызгуновым, проходящим сейчас срочную военную службу на Северном флоте.

– Максим, расскажи подробнее о своем брате.

– Мой брат Брызгунов Евгений Геннадьевич, 1989 года рождения. Братишка у меня был умница, не пил, не курил. В школе хорошист был. Потом за мной пошел в автодорожный колледж. В колледже, когда я учился, за ним всегда присматривал. Он ни на шаг от меня не отходил. Во время обучения я стал заниматься силовым троеборьем. Я шутил над братом, говоря, что он слабее меня. Он не хотел заниматься спортом, я его заставил, и результаты у него пошли лучше, чем у меня. Он стал чемпионом республики по пауэрлифтингу. Ну что можно сказать насчет того, что у нас здесь в Калмыкии творится? Это не первый случай.

– До того как ты ушел в армию, это было?

– Да, были такие случаи, и не раз.

– Откуда эти «гасконцы»? Они чеченцы, дагестанцы?

– Нет. Все из Калмыкии. Кетченеровский район, Логай, Городовиковск – вот эти все районы, оттуда едут «колхозники» в Элисту. Были драки и раньше.

– Почему «гасконцы» сюда едут, их вытесняет кто-то?

– Жители некоренных национальностей из городов уезжают – появляются вакансии на работу. Свои же их и тянут сюда обещаниями лучшей жизни. Я вот сейчас из армии приду, куда мне идти на работу? В то же МВД? И кем я там буду, каким-нибудь старшиной? За эти 5 тысяч я ни семью не смогу содержать, ничего. А те сюда приезжают, они и в университет, и везде поступят. Им там дорога открыта.

– Как ты считаешь, родители смогут здесь остаться жить после смерти твоего брата?

– Я не знаю, как родители, но когда я вернусь, буду настаивать, чтобы мы уехали. Папу моего там ничто не держит. Его родные все уже уехали в город Благодарный. Невозможно стало жить, хотя дедушка у меня. всю жизнь в Калмыкии проработал… Дядьку моего не раз избивали. Длинная история; они тоже отсюда уехали. Теперь вот нас зовут.

– А куда бы вы уехали?

– Везде хорошо, где нас нет. Но мне кажется, что будет все же лучше, чем здесь. Хотя бы можно будет спокойно выйти на улицу и видеть, как радуются и гуляют дети. Я вот с девушкой до армии гулял. Сижу дома и маршрут продумываю – какой день недели, где собирается молодежь, где не собирается. Это ужас. Я слышал, что это все идет целенаправленно. Не знаю, чего они хотят.

– Кто разжигает конфликт?

– Ничего не могу сказать… Мне кажется, это все идет от родителей. У нас в семье никогда не настраивали нас, чтоб враждовать с кем-то. Никогда не было такого. А вот если в семье настаивают, что вот таких-то надо ущемлять, дети слушают, родителям начинают подражать. Да вот пройдитесь, по стенам посмотрите. V нас в проулке написано: «Бей…» и далее название нашей национальности. В армию я не буду возвращаться. Не хочу служить по контракту. Какая служба, когда я здесь Родину защищаю, а на этой родине моих родных убивают?