"Владимир Соколовский. Твой день и час (Журнальный вариант)" - читать интересную книгу автора

по двору утренние клиенты; иные останавливались возле работяг и, сутулясь,
просили закурить. Те презрительно мотали головами: много вас таких бегает,
на всех не напасешься! Клиенты, дрожа, бежали дальше и пропадали в утренней
ноябрьской полумгле.
Застучали по коридору шаги: народ пошел по кабинетам. Носов зачеркнул
на настольном календаре еще один день: 17 ноября. Год 1974-й от Рождества
Христова.
В дверь просунулась небритая рожа с длинным подбородком и загнусила:
- Товарища Фаткуллина нет ищо?
- Нет, нет, не подошел. Иди, Иван, гуляй пока!
Горбатого полубродягу Ивана изнасиловал месяц назад в грязном притоне
случайный собутыльник, и с тех пор не было покоя ни совратителю, с которого
он требовал сто рублей, ни носовскому соседу по кабинету Фаткуллину,
ведущему следствие по этому делу. Иван каждый день являлся в отдел, как на
службу, и заявлял разнообразные претензии. Ватные засаленные штаны, высокие
валенки, солдатская шапчонка. Ступай, гуляй...
И сразу зазвонил телефон.
- Миша, это ты? Привет.
- А, Рафик. Здравствуй, джан. Что, соскучился?
- Х-хы-ы...
Бывший однокурсник, теперь помощник прокурора района. Рафа Волков
преподобный. Он поступил на юрфак из армии, дослужившись там аж до старшего
лейтенанта; ходил в университет в офицерской шинели, иногда даже в галифе с
сапогами, хоть в том и не было особенной необходимости: у него имелось что
надеть.
- Мы тут тебе одно постановление о прекращении отменили. Дело Сафина и
Рудакова, помнишь?
Еще бы не помнить. Такое было паршивое дело! Ночью из-за города шло
такси при крупном снегопаде. Впереди сидела женщина, на заднем сиденье - ее
муж и два армейских полковника. Таксист поздно заметил стоящий на полосе
движения бензовоз - у того лопнула камера, - при наезде женщине сломало
ногу, муж получил сотрясение мозга. Шофер бензовоза Рудаков утверждал, что
габаритные огни у него были включены, таксист и потерпевшие - что выключены.
Стали искать смывшихся сразу после наезда полковников. Сначала пошла
информация: эти-де двое военнослужащих возвращались тогда из некоего
веселого дома, организованного для избранного старшего и высшего начсостава,
где их изысканно обслуживали специально отобранные гражданки, в основном
сотрудники торговли, общепита и ближайшего номерного завода. Первый
полковник, которого удалось установить, явился в отдел в полной форме, в
папахе. Дежурный отдал ему честь, а милицейские в коридоре становились
навытяжку. Представ на пороге носовского кабинета, он страшным шепотом,
сводившим, наверно, с ума подчиненных, стал выяснять, по какому праву его
вызвали в это скверное учреждение. "Да вы не волнуйтесь, - сказал Михаил, -
у меня нет каких-нибудь особенных прав. Только те, что записаны в законе.
Вот вам кодекс, можете ознакомиться". Полковник помолчал и попросил
разрешения выйти в туалет. Явился он только назавтра, в гражданской
одежонке, и с ходу спросил, не согласится ли товарищ следователь пойти с ним
в ресторан. А после отказа стал сбивчиво, с жаром рассказывать о трудностях
и тяготах воинской службы, о колоссальном напряжении, чтобы снять которое
требуется порою элементарная разрядка в тиши, в уюте, с ласковой и