"Владимир Соколовский. Во цвете самых пылких лет" - читать интересную книгу автора

Ссора есть ссора. Слова, выкрикиваемые в ее ходе, часто неразумны, а
мысли, им предшествующие, нередко просто несправедливы и злы. Однако на этот
раз Васька, предположивший, что без него Славка пропадет, был прав, и вот по
какой простейшей причине: деньги-то все находились у него, у Славки не было
ни копейки! И в то время, как Васька, основательно подзакусив в буфете,
прогуливался по перрону и покушивал мороженое, несчастный Славка скитался
где-то по вокзальным задворкам и мучился голодом, жаждой и угрызениями
совести. А подойти к Тарабукину не позволяла гордость.
Следовать умному совету сержанта они, конечно, и не подумали. Еще чего!
Поехать на юг - и вдруг бесславно вернуться обратно! Ждать паспортов! Черт
знает, сколько можно ждать! Да еще и неизвестно, отпустят ли родители в
другой раз после такого случая!..
Встретились в купе. Разлучиться насовсем они, разумеется, не могли:
ведь билеты, купленные еще в столь недавние времена безмятежной дружбы, были
на соседние места!
Васька, сыто жмурясь, пристроился возле окна и благодушно помыкивал
песенку. Славка же злобно пыхтел, дергал плечами и часто бегал в тамбур.
Поезд тронулся, пришла проводница и спросила:
- Чай, постель берете?
Славка сопнул, и сопение это похоже было на стон. Васька же Тарабукин,
лучисто поглядев на добрую женщину, сказал:
- Мне, пожалуйста, два чая. И постель, разумеется. Так... - Он затих
ненадолго, потом выбросил палец в направлении поникшего Славки и закончил: -
Этому гражданину тоже дайте, пожалуйста, чаю. Так, примерно, один стакан. И
постель. Я плачу.
А когда проводница вышла, он достал из заднего кармана новых, еще не
стиранных, купленных к поездке джинсов донельзя сальный сверток, в который
завернут был бутерброд с раздавленной котлеткой, и, протянув покрывшему себя
позором приятелю, бросил великодушно:
- На. Рубай, растратчик!
Нелегко было Славке стерпеть такое унижение. Бутерброд он, конечно,
взял - уж очень хотелось есть, - но в голове моментально зароились,
запрыгали всяческие крамольные мысли. Например, была такая: забрать сейчас у
Васьки все свои деньги, пойти в вагон-ресторан, наесться там до отвала, а
потом прийти и завалиться спать с выражением величайшего презрения к жадному
и бездушному Тарабукину. Но могучим усилием он переборол себя и решил
поискать утешения в поэзии. Достал из чемодана томик Баратынского и начал
внимательно читать.

Я все имел, лишился вдруг всего;
Лишь начал сон... исчезло сновиденье!
Одно теперь унылое смущенье
Осталось мне от счастья моего.

Так горестно восклицал известный поэт девятнадцатого века. И Славка,
ощутив вдруг его печаль, тоже почувствовал себя несчастным и одиноким. От
этих плохих дум он окончательно пришел к решению забрать у Тарабукина свои
деньги и как следует поужинать в ресторане и, наверно, осуществил бы такое
дело, если бы в купе не появились попутчики.